…ти и рухнул на колени — ноги отказались держать. Сердце билось, как птица в клетке, выламывая ребра, в ушах звенело и перед глазами поплыло — Родерик словно подернулся туманом и как—то отдалился. Зато перед глазами стояло другое лицо. Тони. Энтони Рональд де Алькасар. В спас—шлюпке... отстрелили...
Пришел он себя от холодной воды, выплеснутой в лицо. Шторх стоял рядом, протягивая платок.
— Алькасар, ты в порядке?
Марек потряс головой, потом надрывно, почти истерично засмеялся.
— В... в спас—шлюпке? Тони? Он живой? Тони живой?
— Да. Я же сказал. Живой. Только у него шок. Сам понимаешь.
Марек с тихим стоном привалился спиной к краю кровати и прикрыл лицо руками. Вставать он сейчас готов не был. Родерик терпеливо ждал.
— Знаешь, — наконец сказал Марек, его вздрагивающий, нервный голос не вязался с блаженной улыбкой на лице. — Мне никто этого не говорил. Что он... жив. Я не знал.
— Ну... я рад быть приятным вестником. Только вот тебя же считают мертвым. Мать говорила, что на высочайшее имя подано прошение от лорда Клеррета, по поводу опекунства. Помнишь такого?
— Нет, не помню. Я никого сейчас не помню, голова не соображает. К черту лорда. Я вернусь и заберу Тони. Родерик, дай воды. И... извини, что—то я... я не ожидал.
— Я понимаю. — Штрох еще раз сходил за водой в санотсек, протянул стакан Мареку.
Тот долго пил, не замечая, что часть воды пролилась на шею и грудь.
— Родерик, мне нужен тайм—аут. Ты... долго здесь, или сегодня улетаешь? Мне нужны подробности, но я боюсь, сейчас ничего не запомню. Или ты сказал все, что знал?
— Я пока охраняю милорда Императорского Посланника. Видимо, на несколько дней. А что дальше, не знаю.
— Возможно, я улечу с вами, — задумчиво сказал Марек. — Или даже раньше, нужно обдумать.
— Слушай, раз тебе тут все переварить надо... давай, я просто тебе на комм письмо матери скину? Ту часть, где про Энтони. Хочешь?
— Да. Хочу, — Марек благодарно кивнул. — Вот номер, пиши. Старый АйДи я вынул, он тут все равно не работал.
— А. Я тебя сначала вызвонить пытался. Понятно. Давай.
Шторх записал новый номер, сделал пробный звонок.
— Работает. Хорошо. Ну, с тобой посидеть или лучше потом придти?
— Шторх, — торжественно сказал Марек. — Я тебя приглашаю вечером выпить. Без Альмана желательно, если вас по—прежнему заносит в компании друг друга. Чтобы компенсировать мое... не совсем вежливое поведение. А сейчас мне срочно нужно решить несколько юридических вопросов, если, конечно, меня сейчас хоть кто—нибудь из руководства примет.
— Чем тебе так Иржи не угодил? Он, между прочим, очень рад, что ты жив здоров. И тоже о тебе беспокоился.
— Вы вдвоем невыносимы бываете. Ладно, приходи с ним. Я угощаю.
Марек поднялся на ноги, постоял, проверяя, не качается ли снова пол. Вроде приступ головокружения прошел, можно действовать.
— Хорошо, до вечера. Если не случится форсмажоров. Служба, сам понимаешь.
Когда они вышли, от стены отлепился Лори.
— Маарек?
— Иди сюда, — Марек дернул его за локоть, отводя в сторону. Наверное, схватил даже слишком сильно, но сейчас он такие вещи не контролировал. — Лори... Лори, ты не поверишь.
— Что? Что случилось? — Лори смотрел обеспокоенно. Шторх, кивнув на прощание, тактично пошел к лифтам, оставляя их вдвоем.
— Мой брат жив. Младший, Тони. Я рассказывал о нем, — Марек говорил быстро, почти задыхаясь. — На спас—шлюпке вывезли, как я и думал. Представляешь? Все это время был жив, а я не знал.
— Здорово! Это же так здорово, Марек! — Лори просто засветился. А потом на его лицо набежала тень. – Но тогда тебе срочно надо к нему. Представляешь, как ему сейчас плохо?
— Да. Надо, — Марек благодарно посмотрел на него. — Ты все понимаешь. Я думаю даже, как бы сорваться отсюда раньше, чем посланник полетит обратно. Чтобы там не успели подготовиться к тому, что я жив, наши—то из эскорта все уже знают. Опеку назначили. Совершенно чужого человека, понимаешь?
— Кому опеку? Тони? Зачем? То есть... ну да, я понимаю. Пошли к Талсону?
— Лори, ты меня сейчас не бросай, ладно? Я что—то вообще ничего не соображаю, кроме того, что нужно лететь. Вот, стоял тут, думал, к кому идти. Поедешь со мной? Ты можешь взять отпуск? Хоть ненадолго? Я не смогу там один, мне тяжело будет... дома, а давить станут сильно.
—Но... ты же не вернешься. Там у тебя обязанности... брат. Его воспитывать надо и любить. Зачем мне с тобой лететь?
— Я вернусь. Эти... Чужие расстреляли мою семью. Я должен быть здесь, понимаешь? И тут у меня тоже есть брат. Просто нужно придумать, как устроить Тони.
— Да? Ну, если я нужен — то я с тобой. Если не отпустят так, придумаю что—нибудь... отпуск еще остался, кажется.
— Через полгода его возьмут в кадетский корпус. Там хорошо, я сам там учился, — на ходу говорил Марек, — тем более, он просто бредил кораблями и ракетами. А на эти полгода — я придумаю что—нибудь. Няню его бывшую найду, заплачу ей. Кого—то, кого он знает и любит. Главное его забрать оттуда. Потому что давать обратный ход передаче собственности — это много времени. Я не хочу, чтобы он жил там, пока я все буду утрясать. Не отдадут так — заберем силой. Да?
— Да, конечно. А что с собственностью? Думаешь, уже отдали? Быстро...
— Три с половиной месяца прошло, как я "умер". Жаль, я у Шторха дату своей смерти не уточнил. Подозреваю, что сразу, как мы с тобой на базу прилетели.
— Понятно.
Они дошли до кабинета Талсона. Лори решительно постучал и зашел, потянув Марека следом. В приемной сидел адъютант, он кивнул Лори и вопросительно посмотрел на графа.
— Мы по делу. Очень важному делу, — сказал Марек, подозревая, что "очень важных дел" у Талсона в эти дни и так выше крыши. — Очень.
— Напишите, в чем суть вопроса, я передам, — адъютант подвинул листок бумаги и ручку.
— Нет, Винсент, — мягко вмешался Лори. — Нам очень срочно и очень лично.
— Слушай, Берк, здесь не проходной двор, — попытался возразить секретарь, но Лори молитвенно сложил руки и сделал совершенно круглые просящие глаза.
— Клоун... — проворчал адъютант гораздо спокойнее, но связываться с Талсоном не спешил.
— Прямо сейчас передадите? — вмешался Марек. — Вот прямо, прямо сейчас? Тогда напишу. Но я отсюда не уйду никуда, пока он нас не примет. Мы оба не уйдем.
— Да, вот прямо сейчас и передам.
Марек сел и быстро написал несколько слов. "Я знаю план аэродрома. Алькасар. P.S. На самом деле это важно и срочно. Много времени не займет".
Адъютант, не читая, отнес записку. Вернулся и кивнул:
— Ждите.
Марек сел на обитую мягкой кожей скамейку и вытянул ноги, стараясь сидеть спокойно, но пальцы постукивали по колену, отбивая быстрый ритм.
— Лори, ты же со мной подождешь?
— Да.
Ждать пришлось минут сорок, наконец, дверь кабинета открылась, оттуда повалили люди. Возбужденные и злые, некоторые переговаривались, что—то обсуждая. Марек заметил Ирвинга, тот кивнул и, не прерывая разговора, пошел к дверям.
Как только последний человек покинул приемную, адъютант уведомил Марека, что тот может пройти.
— Что—то мне кажется, мы не то время выбрали, — пробормотал Марек, но сдавать назад было поздно.
Они вошли в кабинет, где еще чувствовалось присутствие большого количества людей — вентиляция не справлялась, и было душно. Талсон, крутя в пальцах ручку от планшетки, стоял у стола.
— Добрый день, — Марек коротко поклонился. — Это снова Лори. И я.
— Да уж, — майор жестом предложил садиться, — о каком аэродроме идет речь?
— Я не знал, что такого написать, чтобы вы меня точно приняли, — признался Марек. — Подумал, что абстрактные военные тайны еще могут успеть вас заинтересовать. Или уже нет?
— Если их выражают цитатами из анекдотов? Вряд ли. Я вас слушаю, — Талсон держался внешне так же как обычно, но Марек чувствовал холодок, которого не было раньше. Лори тоже что—то ощутил, судя по его взгляду, брошенному на Марека.
— Мне нужно уехать. Срочно. И... я хотел, чтобы вы отпустили Лори со мной. Я понимаю, что сам, наверное, могу валить отсюда и без разрешения. Но... я хотел бы потом вернуться. Я сейчас все объясню... только соображу, с чего лучше начать.
Талсон повернулся, оценивающе глянул на графа и подошел к столу. Садиться не стал, достал из пачки сигарету и включил индивидуальный дымоуловитель.
— Слушаю.
— Так, — Марек вздохнул, собираясь с мыслями. — Я узнал, что жив мой младший брат. Его и еще четверых спасенных с «Майи Альшинской» отстрелили на спас—шлюпке. Мне этого никто не говорил, хотя... возможно, что и знали тогда. Мне нужно оказаться дома раньше, чем парни из эскорта сообщат, что я живой. И забрать брата от его опекуна. Лори мне нужен, потому что боюсь один не справиться. У меня... есть информация, что меня могут попытаться физически устранить... это, похоже, связано с вопросами наследства, или что—то в этом роде. По этой же причине я бы хотел потом вернуться, если это возможно.
Талсон молча докурил, обдумывая слова графа. Потом, затушив сигарету, все—таки сел и устало потер виски.
— Вы можете уехать хоть сейчас, граф. Формально вас никто не задерживает. Но на счет вашего возвращения — не мне решать. К тому же, насколько я понимаю, вы остаетесь военнообязанным Империи и выходите за рамки нашей юрисдикции. Что касается Лори... Берк получает отпуск на неделю. Не привязывать же его. Но Ящер остается на базе. С некоторых пор Берку запрещено пользоваться кораблем вне служебных целей. И позаботьтесь о том, чтобы он снова куда—нибудь не влип.
Лори вскинулся и открыл рот, но, так ничего и не сказав, отвел взгляд.
— Я умер, — ответил Марек. — Меня похоронили, посмертно подняли до капитана первого ранга, и у меня есть мемориальная доска. Как граф, я не являюсь больше военнообязанным, так что мои отношения с имперским командованием я решу, и в частности, смогу настоять на выборе места службы. У нас же... теперь объединенные усилия? Я не прошусь в армию Содружества. Но я хочу знать, не обстреляют ли меня на подлете к Базе, когда мы будем возвращаться.
— Гарантий никаких дать не могу. Это зависит от политической обстановки в момент вашего возвращения, но, полагаю, что за неделю никаких существенных изменений не произойдет. К тому же наличие на вашем корабле Лори Берка... думаю, шансы обойтись без приветственного салюта у вас есть.
— Спасибо, — Марек поднялся, чтобы уходить, а потом неожиданно добавил, весело и уже не таким официальным тоном. — Возьмите меня сюда? Я хороший пилот.
— Хороший пилот? Допустим. Но в бою в вашем случае этого не достаточно, ведь так? Или вы еще и стрелка привезете?
— Я что—нибудь придумаю, — ответил Марек. — Я вам потом мемориальную доску покажу, там все мои подвиги и награды, устоять будет невозможно. Из... извините, майор. Я просто до сих пор не верю, что брат жив. Спасибо за отпуск Лори, я за ним посмотрю.
— Граф, — уже у дверей остановил их голос Талсона, — я... замолвлю за вас словечко.
— Спасибо, майор. Я, кстати, очень хочу еще посмотреть фокусы на вечеринке, поэтому буду стараться, чтобы меня оставили здесь.
— Какие фокусы? — удивился тот, потом понял и только покачал головой. — Идите, Алькасар, на вас Берк плохо действует.
— Это родственное, — вздохнул Марек. И уже в дверях, прощаясь, отдал честь.
Майор ответил, как полагается.
Провожаемые взглядом адъютанта они вышли в коридор.
— Когда летим? — бодро спросил Лори.
— Сегодня. Ночью, — ответил Марек. — Если выпустят. Кстати, Лори... черт, я совсем забыл тебе сказать! Парень, который заходил ко мне. Ну, вот только что. Это Родерик Шторх.
— Да? — глаза у Лори вновь стали круглыми.
— Ну… да. Я сначала помнил, но не хотел при нем тебе пальцем тыкать. А потом, из—за Тони, у меня все из головы вылетело.
Лори как—то беспомощно огляделся, потом вздохнул.
— Ладно. Сейчас все равно некогда. Мне надо Ящера предупредить и вообще… — голос его был грустным.
— Мы вернемся. Я обещаю. Но он же не похож на того, с кем ты говорил на Эре?
— Нет. Совершенно. Но он и на меня не похож.
— Бывает. Я сегодня обещал его угостить. Ты... пойдешь со мной? Я ничего ему не говорил про тебя. И если честно, я не уверен, что он обрадуется. Он очень... щепетилен в вопросах рода.
— То есть бастарды ему не нужны? Тем более, рыжие, так?
— Дурак ты, Рыжий. Ты теперь мой брат, ему хорошо бы быть осторожным в высказываниях.
— Ну, вы еще из—за меня поссорьтесь... ладно. Я к Ящеру, а ты там поешь. Так ведь и не поели с утра.
— Я не хочу есть. Я хочу... я не знаю, чего я хочу, но сейчас я социально опасен. Имей в виду. Ладно, топай.
Марек вернулся в каюту как раз в тот момент, когда на комм, звякнув, пришло письмо от Шторха. Вместе с извинениями об отмене вечерней встречи — посланник, возможно, будет отбывать вечером или на рассвете, так что увольнительных никто не получил. Зато он пересылает письмо от своей матери и искренне надеется, что Мареку это поможет.
В письме Родерик убрал, похоже, только совсем личное, потому что кроме отрывка про Тони было еще несколько абзацев про разных общих знакомых из "нашего круга". Это Марек читать не стал, все его внимание было сосредоточенно на строчках о "бедном мальчике". О том, что опеку назначили временную, "я не знаю, почему, ведь у несчастного ребенка совсем никого не осталось, но это вселяет надежду, что новым графом Алькасар будет все—таки Энтони. Лорд Клеррет — ужасный человек, и дело не в том, что он военный офицер, мне кажется, Родди, тут влияет отдел, в котором он служит. Порядочный человек не станет работать в управлении контрразведки. Надеюсь, это письмо пропустит цензура... "
Дальше она писала, что "в доме идет ремонт, словно лорд Клеррет намерен там поселиться навечно. Конечно, временная опека говорит о том, что Император не готов пока полностью передать имение Алькасаров, но лорд, видимо, имеет свое мнение на этот счет... А бедный мальчик почти не разговаривает, только смотрит волчонком. А какой общительный был ребенок..."
Марек перечитал письмо несколько раз и сохранил на планшет. Собираться смысла не имело — личных вещей у него здесь все равно почти не было. Да и вернутся они с Лори, не могут не вернуться.
— Маарек? — Лори вошел, неся увесистый пакет из "Пропеллера". С Ящером я договорился. Слоника забрал. Мне что из вещей с собой брать? Мы надолго?
— На неделю же вроде? Ты оружие можешь взять? Что—то мне... не нравится все это. Откуда вылез этот Клеррет? Я причем видел это имя недавно где—то. Или слышал.
— Какой Клеррет? Ты о ком?
— Почитай пока, — граф подвинул к нему комм. — Пьянка отменяется, парней не выпустят. Но, я думаю, нам с собой это тоже пригодится?
— Да. Вполне. Далеко лететь?
Лори пробежал письмо глазами.
— Блин, ну и жопа! Я сейчас соберусь быстро и полетели. Нечего там пацану страдать.
— Я напрямую не летал, — задумчиво сказал Марек. — Думаю... за сутки доберемся. Четыре прыжка, плюс полет через систему, возле Центральной выход запрещен.
— Жаль, что я тебе помочь не могу... Может, все же на Ящере?
— В отставку захотел? Принудительную? Нормально все. Я там посплю немного в гипере, ты посторожишь, если что — разбудишь. Вещей много не бери, у меня не грузовик. Хотя, ты помнишь.
Марек быстро переоделся в летный комбинезон, затолкал куртку и штаны в сумку, сверху пристроил упаковку нижнего белья.
Лори посмотрел, что взял с собой Марек, и быстро собрался сам.
— Все, я готов.
Талсон, видимо, действительно отдал нужные распоряжения, потому что диспетчер нисколько не удивился, услышав запрос на вылет.
Фалькон задрожал, готовясь к старту, бортовой компьютер требовательно пискнул — не видел контакта с пилотом. Марек медлил, руки чуть дрожали на штурвале. Он обернулся к Лори, сидевшему в кресле стрелка, и улыбнулся — шлем граф пока не надевал.
— Мы их всех там сделаем и вернемся. Да... братик?


Эпилог.

Утро было пасмурным, но дождь пока не полил — а значит, нужно гулять. Потому что свежий воздух — это полезно, ведь он пережил тяжелый стресс и сейчас должен больше бывать на воздухе. Граф Энтони Рональд де Алькасар не спорил. Сложно спорить с резким, высоким и властным мужчиной, когда тебе всего одиннадцать лет, даже если ты и граф. Да и не хотел он в доме сидеть — в центральном и западном крыле вовсю шла реставрация, как называл ее лорд Клеррет. Реставраторы шумно и громко переругиваясь, выносили мебель и отбивали со стен орнаментированные плитки, которые графиня Алькасар когда—то привозила с Третьей, из какой—то маленькой частной мастерской на берегу моря. Тони потом специально нашел и забрал несколько плиток, и спрятал, на память. От дома все равно, наверное, скоро ничего не останется. Слуг уже уволили, скоро и дом сломают совсем.
У него был в саду тайник, в котором раньше хранились кобура от плазмотрона и три рациона армейского пайка — в то давнее время, когда у него еще были родители и братья, и когда сам Тони собирался на войну вслед за Мареком. Теперь же тайник выполнял другую роль — там лежали вещи из "прошлой жизни". Сам лорд Клеррет и врач, которого он привозил, считали, что Тони нужно как можно скорее сменить обстановку, убрать подальше все, что вызывает тяжелые воспоминания, и все будет хорошо. Наверное, реставраторы затем и приехали, чтобы ему, Тони, наконец, стало хорошо.
Пару недель назад лорд Клеррет хотел убрать на время самого Тони — купил ему путевку в детский центр на Хрустальных островах Третьей. Но Тони устроил истерику, первую за все время своего пребывания дома, со слезами, криками, судорожным кашлем и синими от напряжения губами, и от него отстали. Он должен остаться тут и смотреть за домом и садом. Он — граф Алькасар. И если он позволит увезти себя на Хрустальные острова, где "всем хорошо, там солнце, море, много новых друзей и секция кинематографии, ты же это раньше любил?", то лорд Клеррет не оставит от дома вообще ничего.
Тони медленно, шаркающей походкой арестанта, бродил по вымощенному гранитной плиткой двору. Сейчас лорд Клеррет уедет, и можно будет пойти в сад, к тайнику, спрятать очередной спасенный трофей — мамину заколку для волос.
Небо хмурилось тучами, осенний ветер гнал по гранитным ступеням сухие листья. Тони сел на ступеньки и начал смотреть вдаль, раздумывая, пойдет ли дождь прямо сейчас или ближе к обеду. Потом вдали показалась машина — светло—серебристая, с такого расстояния казавшаяся маленькой, словно игрушечная, она спускалась с холма в долину. Тони безразлично проводил ее взглядом и забыл сразу же, как только машина скрылась из виду за деревьями. В имение сейчас мало кто приезжает, и в любом случае, к нему ездить некому.
Через несколько минут машина снова вынырнула из—за поворота, уже ближе. Скорость у нее была большая, выше стандартно разрешенной для проезда по частным владениям, и Тони поднялся на ноги, чтобы посмотреть на пассажиров. Дверь открылась еще до того, как машина окончательно остановилась, и из нее выскочил парень в военной форме. Остановился, глядя на Тони. Тот в ответ смотрел на него широко раскрытыми от ужаса и восторга глазами. Потом спрыгнул со ступенек и молча бросился навстречу. Обнял с разбегу, обхватил за пояс, уткнулся лицом в жесткую ткань форменной куртки и тихо заскулил, лихорадочно и жадно вдыхая знакомый запах. Марек рванул его наверх, поднимая на руки, так что ноги у Тони теперь беспомощно болтались в воздухе, и быстро стал целовать в лоб и щеки.
Через несколько минут, когда Тони поверил в существование брата настолько, что смог разжать руки без опасения, что тот мигом растворится в воздухе, он обратил внимание и на второго пассажира. Рыжий парень, молодой совсем и какой—то растрепанный, особенно по сравнению с безукоризненно отглаженным братом, тоже в военной форме, только Тони никак не мог понять, каких войск, стоял чуть в стороне, возле машины и неловко улыбаясь, смотрел на них.
Марек опустил Тони на землю и повернулся к рыжему.
— Тони, знакомься. А то я совсем забыл.
Рыжий, чуть покраснев, протянул руку.
— Лори Берк.
Тони ответил на рукопожатие и назвал себя, а потом нерешительно обернулся к Мареку.
— Это мой брат. Наш с тобой брат, — серьезно сказал тот.
Тони еще раз кивнул и улыбнулся, на этот раз им обоим. И Мареку, и рыжему, в веснушках, Лори.
Потом Марек сказал, что он, Тони, сейчас едет с ними, потому что здесь его никто не оставит. И что сейчас он этот вопрос быстро уладит. Сунул руку Тони в ладонь рыжему Лори Берку, сказал подождать у машины, а потом, поправив кобуру на поясе, решительно пошел к дому. Тони поднял глаза наверх и вопросительно посмотрел на парня.
Рыжий Лори проводил взглядом Марека и повернулся к Тони.
— Он быстро. Хочешь пока за рулем машины посидеть?
Мальчик кивнул, но остался стоять рядом, крепко сжимая его руку. То, что Марек собрался «улаживать вопрос» заставляло его вздрагивать одновременно от страха и предвкушения. Тони на секунду представил себе, как лорд Клеррет, смешно подняв руки, выбегает из дома и бежит по дороге, в клубах пыли, словно злодей из мультфильма.
Лори молча смотрел на дом.
Марек появился в дверях через несколько минут, как—то странно отступая спиной вперед и выставив перед собой ладонь. Следом показался лорд Клеррет. Руки он не поднимал, и никуда бежать не собирался. Зато пальцы его крепко сжимали поблескивающий вороненой сталью лазерник. Военная модель, не гражданский. Личное оружие графа Георга...
Ветер ясно доносил обрывки слов.
— ... думал, уж теперь—то наверняка мертв, так нет же. Ну, исправлю это сейчас. Доказать убийство никто не сможет, ты и так мертв...
Лори выпустил руку Тони, и тот обхватив себя за плечи, хотел зажмурить глаза, чтобы не видеть, как опять убьют брата, но не смог. А рыжий Лори сделал пару шагов по направлению к крыльцу, словно окончательно решая что—то, а потом понесся вперед, вопя во все горло:
— Лорд Клеррет, срочный вызов к Императору! Немедленно!
Лорд Клеррет замер на мгновение и недоуменно посмотрел на бегущего к нему Берка — все—таки имя Императора здесь так просто не произносили. И в этот момент Марек быстрым скользящим движением вывернул из руки лорда оружие.
— Врежьте ему! — закричал Тони на весь двор. – Так ему и надо!
— Я пошутил, — выдохнул Лори, улыбаясь. — Марек, ты в порядке?
— Да, — почти ровным голосом отозвался Марек. — Лорд Клеррет, в общем, я поставил вас в известность. Тони я забираю прямо сейчас. Документы на него...
— Вы получите только тогда, когда докажете...
— Что жив? — весело спросил Марек, крутнув в пальцах лазерник.
Клерет напрягся.
— Я думаю, мы увидимся с вами по этому вопросу вновь... очень скоро. Лори, спасибо, что подсказал идею, я сегодня же испрошу аудиенцию у Его Императорского Величества.
— И реставрацию стоит прекратить, а то потом будет накладно возвращать в прежний вид да, Марек? — снова вмешался рыжий.
— Да! — крикнул Тони, который за этот день уже сказал больше, чем за последний месяц. — И лошадь мою вернуть! И в больницу я не поеду, я не больной, и отклонений у меня нет!
— Понятно, — сказал Марек и, спустившись с крыльца вниз, взял его за руку. — Больница, значит.
— А ты вообще кто такой? — лорд Клерет, поняв, что стрелять в него не будут, посмотрел на Лори. — Ты—то по какому праву здесь командуешь?
— А я не командую. Я советую. — Лори проигнорировал вопрос и повернулся к мальчику. — Не дрейфь, парень, никакой больницы не будет. А будет все хорошо. Точно тебе говорю.
Клеррет помедлил, оценивая ситуацию, потом развернулся и быстрым шагом скрылся в доме, на ходу набирая что—то на комм—устройстве.
— А тебе дадут эту… аудиенцию? – слегка недоверчиво спросил Берк. – А то, кажется, он уже жаловаться побежал.
— Дадут, — сказал Марек и криво улыбнулся. – Мертвому герою – как не дать? А если серьезно – у меня, как у графа, есть право связи по прямому каналу. А если мне не дадут, как покойнику, так вот у нас есть граф Алькасар. Не придерешься.
И Марек крепко взял Тони за руку. Тони улыбнулся, сунул вторую руку Лори, крепко стиснув его ладонь, и они втроем пошли к машине под начинающимся мелким дождем.