…. Он... ну, обидится.
«А Фальк это кто? Мы не знакомы. Хотя, ты говоришь о своем корабле, да? Лори сказал, что они не настоящие, не живые. Он ошибался?»
— Не живые. Но компьютер мощный и вообще он... хороший парень. Не подводит. Не ломается. Выручал меня сколько раз. Считай, что это — привычка человека одушевлять близкие ему вещи.
«Понятно. Ну, или я думаю, что понятно», — самокритично поправился Ящер, — «Вы, люди, чувствуете все глубже, я уже знаю.»
— В общем, он хороший. Ты же его видел, мы летели сюда вместе. Скорость у него получше некоторых, — ревниво выложил Марек единственный и главный козырь.
«Ну да, он быстрый. Я тогда думал, просто молчаливый, раз не отзывался, а он не мог, значит, понятно...»
Марек вздохнул.
— Да, вроде того. Не мог. А ты разговорчивый. Я слышал, корабли себе пилотов выбирают, почему тогда со мной говоришь? Сейчас тебя Лори не просил, он вон вообще спит.
«Ну, говорю—то я, с кем хочу. А Лори про тебя много рассказывал, разного. Он тебя любит. Мне интересно, какой ты.»
— Резкий. Да?
«Резкий. Двигаешься резко, думаешь резко. Тебя кто—то сильно обидел или напугал?»
— Да, — неожиданно для себя сказал Марек, по—прежнему глядя в теплую темноту. — Знаешь, несколько месяцев назад меня вызвали на большой флагманский корабль. И там сказали, что...
Он медленно рассказывал все, про семью, про тяжелое удушающее чувство горя и потери, которое накатывает и сейчас иногда, особенно в одиночестве. Про друзей на станции Гестия и новых. Про предательство. Про Лори и свою боязнь все поломать, сказав правду. Про страх смерти сейчас. Страх за Рыжего. Оказывается, ему давно был нужен просто тихий бесплотный голос в голове и мягкая, утешающая темнота.
Ящер слушал внимательно, иногда переспрашивал, если ему было непонятно.
«Наверное, не слишком правильно это говорить, сложно мне с вашей этикой человеческой, но я вижу, что ты Лори действительно любишь, поэтому скажу. Он тебя очень… любит. Очень. Жизнь за тебя отдаст не задумываясь, что угодно сделает. Будь аккуратнее с ним.»
— Я его люблю, да, — тихо сказал Марек, то, что так сложно было произнести днем. — Только вот... как—то не очень по—братски. Потому и боюсь что—то лишнее сказать или попросить — не могу понять, ради меня он что—то сделает или потому, что правда хочет. Мне тут на вашей Двести Тринадцатой совсем мозги перетряхнули.
«А в чем разница?»
— В... — Марек задумался. — В физическом желании. Как объяснить? Я не знаю.
«Хм... у тебя есть к нему физическое желание? А для братьев его быть не должно, ты это имеешь в виду? Ну, так вы же не биологические братья. Вот у Лори была проблема, когда он считал, что вы настоящие.»
— Да? Он тебе что, рассказывал о... о таких вещах? — Марек покосился на мирно сопящего Лори на соседнем кресле.
«Ну, в подробности я тебя посвящать не буду. Просто скажу, что физическое влечение тут взаимно. Если ты о нем. Вы говорите об этом очень похоже.»
— Не надо меня посвящать в подробности, — быстро согласился Марек, все еще пребывая в некотором шоке от услышанного. — И... давно?
«Давно. Он страдал, что чувствует неправильно. Ему было больно.»
— Э... понятно, — пробормотал Марек. — Я не могу понять, кто ему нужен больше, брат или... ну... ну... объект привязанности. Я даже про себя еще не понял.
«Я тем более не знаю. Но мне кажется, этот вопрос вообще не имеет смысла. Ему нужен ты – и ты не против. В чем проблема?»
— Тебе легко говорить, ты железный, — буркнул Марек. — Но ты прав. Он мне нужен. Я ему вроде как тоже. Остальное — нюансы, да?
«Да. Я может и железный, но иногда это помогает мыслить рационально.»
— Мы говорим о чувствах. Где тут рациональность? Ладно. Спасибо тебе, ты мне помог немного мысли в порядок привести. И успокоиться, мне не стоит сейчас нервничать, нужно быть собранным.
«Рациональность в том, чтобы посмотреть на ситуацию отстраненно. И увидеть, что чувства ваши схожи. Ты будешь спать? Осталось полчаса.»
— А есть варианты? Да, буду. Я привык просыпаться по сигналу.
«Тогда спокойной ночи.»
Марек натянул край спального мешка повыше, поежился. Глаза слипались. Полчаса, значит...
Проснулся Марек от вибрации взлетного режима. Приоткрыл один глаз, убедился, что Лори не спит и, вроде как, управляет кораблем — во всяком случае, сидит ровно и смотрит прямо в мониторы внешнего обзора. Граф повернулся на другой бок, сполз поглубже в спальный мешок и снова закрыл глаза. Второй раз его разбудили уже конкретно, рука Лори настойчиво постучала по плечу.
— Просыпайся!
— Ну, чего? — Марек сел, выпутал руки и начал тереть глаза.
— Кресло подними, пристегнись и спи дальше. Мы в атмосферу входим, перегрузки будут.
— А зачем мы в атмосферу входим? — спросил Марек, расстегивая спальный мешок. – И что, прямо сейчас? У меня время есть?
— Ну, минут десять. Мы же в поисковой партии. Будем искать. Сигнала нет, нужно проводить визуальный осмотр. Кстати... тут еще имперцы болтаются, тоже кого—то потеряли. Но они в атмосферу не пойдут. У них «Фальконы». Поговорить не хочешь?
— Значит, с ночи летают, иначе кроме истребителей бы что—нибудь пригнали, если специально прилетели. Поговорить? Там шестая есть? Молнии? Или ты не знаешь?
— Сейчас посмотрим... есть кто—то. Сейчас, включу связь, я ей не пользуюсь обычно, у Ящера своя, даже если я без шифровальщика...
— Включи.
Марек сел, одновременно поднимая спинку кресла — посмотрел, куда вчера нажимал Лори, и зачем—то пригладил волосы. Потом, когда кабина наполнилась легким, звенящим шелестом эфира, сказал:
— Говорит Шесть—один, капитан Алькасар. Есть кто—нибудь с Гестии?
— Кто? — тут же поразился кто—то. — Не гони, Алькасар мертв.
— Пока нет. Шторх, это ты? Еще жив, что ли?
— Хм... Я—то жив. А вот ты… так, ну—ка, скажи, что мне выдал, забирая нас в третий раз с астероида?
— В третий? — уточнил Марек. Кажется, я грубейшим образом нарушил устав и дал тебе по шее, если ты, действительно, Шторх. Голос искажает сильно. Ты меня еще собирался вызвать на дуэль, но не успел.
— Алькасар, это точно ты? Откуда ты взялся?! Я тебя не вижу.
— Я... что—то вроде почетного военнопленного на Двести Тринадцатой. Сейчас на одном из кораблей Содружества, ты меня и не сможешь увидеть. Род, у меня мало времени, сейчас помехи начнутся, — Марек посмотрел на расстилающуюся под ними серо—бурую поверхность планеты. — Скажи всем, что я жив. Это... цепь случайных совпадений. Но я жив. И вернусь как... как смогу.
— Понял, передам. Кстати, ты, наверное, не знаешь про…
Связь прервалась, Ящер нырнул в атмосферу.
— Знаю, — проворчал Марек в тишину. — Я больше всех вас знаю. И про мир, и вообще. Лори, спасибо. У тебя на этом... космо—лимузине кофе есть? Концентрат или термос?
— Есть НЗшник, второй ящик справа от тебя, но подожди, не сейчас, — Ящер мелко затрясся, Марека вдавило в кресло, тело налилось свинцовой тяжестью
— Я понимаю, не дурак. Вот на Фальконе, который в три раза меньше и теснее, есть термо—контейнер с кофе и сухим пайком. Системы «растворимая каша или там.. суп». На раз. Слушай, это же Каменная? Ну, планета? Сюда уронили кого—то?
— Да... у нас одного парня сбили сильно, на Птице летал. Видимо, кого—то из имперцев тоже.
— Ясно. Лори, мы не возвращаемся двое суток. Понял? Даже если найдем, даже если... в общем, не возвращаемся. Потом под впечатлением от последних событий, про тебя все равно забудут, максимум выговор влепят.
— Мааарек? Ладно, сейчас скорость снизим, посмотришь, что там с НЗ? Я ни разу не пользовался, а Ящер тоже не интересовался, сколько комплектов грузят. Но палатка есть, это точно.
— Да, посмотрю. Слушай, ну система очистки воды у тебя тут в любом случае имеется, так? А от голода мы не умрем за два дня, даже полезно.
Через несколько минут тряски от входа в верхние слои атмосферы, Ящер снизил скорость и лег на поисковый курс. Марек нетерпеливо отстегнулся, встал, по—прежнему удивляясь, что это можно сделать в полный рост в боевом корабле, и полез "проверять НЗ".
Обнаружился полный комплект для двух человек на три дня. О своих военнослужащих Содружество явно заботилось и считало необходимым обеспечить их полностью. В ящике с консервами нашелся даже десерт – персиковый компот.
С шелестом разворачивая шоколадку, Марек вернулся на место.
— Все нормально, похудеть нам не грозит. Ладно, Лори, я не отсвечиваю, работай. Только если вдруг кто из наших в эфир пробьется, дашь связь? Я там не договорил.
— Хорошо. Мне тоже кофе налей. Блин… надо было кого—нибудь из шифровальщиков взять, а то мы с Ящером, как два придурка.
— Забей. Без тебя найдут, если уж так шифровальщик важен. А так, тесно тут было бы втроем, не находишь?
Марек протянул ему стаканчик с кофе, встал рядом, глядя на радар.
— Нет, шифровальщик как раз важен для связи с остальными. И вообще, они не только связь. Птица мы ищем по маяку, если он его включил. А шифровальщика с ним не было, это же просто бой был, обыкновенный. Там слияния достаточно, связи с Базой и всего остального не нужно.
— Ну, зачем нам тут еще третий? — Марек опустил руку ему на плечо. — Точнее, тут третий и так есть, правильно? Ящер. Тем более.
— Ну ладно. Просто, тебе не заметно, а мы с Ящером, как два идиота, на все лады в эфир орем.
— Слушай, Лори, мы тут вообще не за этим! Нам нельзя никого находить, потому что тогда придется возвращаться. Разве ты не понял, что все серьезно?! — Марек сел в кресло, откинулся на спинку и добавил, глядя в разочарованное лицо брата. — Но помочь найти мы можем. Вот и займись. А шифровальщику мы бы этого все равно не смогли объяснить.
— Ладно. Я понял. — Лори откинулся в кресле и закрыл глаза.

Марек не мешал. Они кружили над поверхностью весь день, прочесывая местность. Поверхность планеты не баловала разнообразием – бурые, с серыми вкраплениями, пятна разной величины и формы. Кое—где вздымались горные хребты и острые скалы, кольцами окружавшие кратеры. Нерадостное место. А скорее всего, здесь придется садиться.
Ближе к ночи командующий поисками начал отзывать работавшие в смене экипажи — на базу, отдыхать и спать. Им на смену должны были вылететь новые корабли. На радаре в пределах атмосферы появились так же две "Ласточки" и один "Риск", но никого из знакомых Марека на борту не оказалось.
— Садимся? — Лори потянулся в кресле, разминая спину. Было видно, что он порядком устал.
— Да. "Ломай" передатчик и садимся. Где—нибудь... в горах, там, наверное, ветра нет.
— Уже. Ящер все сделает. Налей мне еще кофе, пожалуйста.
— Халявщики, — покачал головой Марек. Налил еще кофе в стаканчик — немного, чтобы Лори успел выпить до того, как начнется посадка и тряска. Ящер, которому хватало указаний автопилота, или что там у них вместо него, опустился у отвесного склона глубокого каньона. Грохот двигателей и скрежет опор по каменной крошке еще какое—то время отдавался эхом снаружи. Марек потянулся, разминая спину.
— Ну что, погуляем? Дышать там можно, я данные по Каменной помню.
— Там сейчас очень холодно. Давай утром?
— Спать снова здесь? Не в палатке? Я хотел ноги вытянуть... — вздохнул Марек. — А тут как в люльке.
— Ну, в принципе, можно. Палатку поставить, обогрев запустить. Но я скафандр не взял, да и неудобно в нем. А без него – обледенеешь. Правда, минут десять, наверное, у нас есть, как думаешь?
— Я думаю, за десять минут мы не обморозимся. А Ящер нам посветит, да?
Видимо, Ящер что—то ответил Лори, потому что тот дернулся и упрямо буркнул:
— Ты мне не нянька! Нормально все будет, пойдем Марек!
— Я за ним прослежу, — сказал Марек в пространство. — Все будет хорошо.
Сели они в зоне смены суток, так что полумрак снаружи постепенно сгущался. Широкий луч прорезал туманную дымку, сразу сделав темноту вокруг гуще и чернее. Они выскочили из корабля под порывы холодного ветра и начали наскоро растягивать палатку, дрожа от холода и весело переругиваясь: "Держи тот край! Да нет, левый! Это разве левый?" "У меня — да!". Наконец оранжевый купол был растянут, Лори запустил генератор обогревателя, и палатка засветилась изнутри мягким светом.
— В корабль пока? – вздрагивая от холода, предложил Марек.
—Д—д—давай.
Корабль дохнул теплом. Ящер по собственной инициативе поднял температуру в кабине на несколько градусов.
— Нежарко там, — как можно более равнодушно сказал Марек, незаметно растирая за спиной застывшие пальцы, — прямо скажем, не курорт. Не завидую парням, которых тут сбили.
Отогрелись они быстро. Лори снова прибодрился.
— Давай, сразу все возьмем, чтобы потом не возвращаться? А то бегать туда—сюда задолбаешься.
— Ну да, разумно. Аптечка тут есть у тебя?
— Да, есть. А аптечка зачем?
— Просто так, на всякий случай.
Марек порылся в ящике, сунул что—то в карман. Потом подхватил свернутый спальник и ящик с продуктами.
— Давай, бери, что еще нужно, и пойдем.
Лори взял второй спальник, потом, помедлив, забрал с пульта управления слоника.
Палатка успела значительно прогреться, и если снимать комбинезон пока не хотелось, то руки уже не мерзли, и пар изо рта не валил. Марек стал расстилать спальные мешки, предоставив Лори разогрев консервов. В его собственном корабле такой роскоши и быть не могло — на случай аварийной посадки пилоту предоставлялся скудный набор концентратов, легкая накидка против солнца или наоборот, чуть сохраняющая тепло, и сигнальная ракетница.
— Зато мы летаем быстрее, — пробормотал он.
— Что? — Лори отвлекся, он как раз пристраивал слоника в карман для фонарика. — Ты что—то сказал?
— Ничего. Ты разогрел? — Марек сел рядом и потрогал банку — показаний индикатора он не видел. — Теплая вроде. Чем вас кормят?
— Ничего особенного. Тушенка, гречка. Завтра будем рис есть. Нас не особо балуют. Зато салат есть, будешь?
— Буду. Супа нет? Нам суп дают... – Марек, наконец, нашел, к чему придраться.
— Суп надо заваривать отдельно. Он в виде концентрата, я не люблю. Но если ты хочешь... Кипятка у нас много, если что, можно будет потом еще раз к Ящеру смотаться.
— А чего у вас нет? — буркнул Марек. — Палатка, суп, салат, шоколад...
— Ты что такой недовольный? — удивился Лори. — Ну да, выбор небольшой, рис и гречка. Рыбы нет. Но считается, что за несколько дней человек не слишком соскучится по рыбе.
— Я тебя сейчас убью, — скорбно сказал Марек, — ты еще и издеваешься. Над любимым старшим братом, да?
— Э?
Марек коротко перечислил ему, что имеется в запасе на Фальконе.
— Да?.. Тогда нужно искать вашего парня быстрее. Прикинь, каково ему сейчас тут.
— Я знаю. Но у него должна быть ракетница, может, уже нашли. Ты же не спрашивал у наших.
Марек открыл банку с гречкой и мясом, придвинул плошку с салатом. Есть вот так, сидя рядом с Лори на полу под защитой оранжевых стенок, было уютно и здорово. Как будто в детстве, когда сон в палатке, а не в доме, считался за лучшее приключение.
Лори расстегнул комбинезон, становилось жарко. Снял свою банку с «печки», аккуратно вскрыл.
— Здорово здесь на самом деле. Только потом по башке надают. Волноваться ведь будут, искать... нехорошо как—то.
— А потом забудут. Ты жить хочешь или умереть без выговоров в личном деле?
— Да я не об этом. Талсон переживать будет. Он ведь на самом деле только вид делает, что такой строгий. А сам за каждого из нас горой стоит.
— Ничего. У нас нет другого выхода. А может, Ирвинг ему объяснит. — Марек обнял его рукой за плечи, провел пальцами по затылку. — Не грузись.
Лори придвинулся к нему ближе, но продолжил энергично работать ложкой.
— Проголодался, Рыжий... — с неловкой нежностью произнес Марек.
— Ну да. А ты что не ешь? Не нравится?
— Нравится. Мне тут всё... нравится. И все.
Лори вспыхнул и улыбнулся, правильно поняв намек.
— Мааарек!
Марек осторожно отодвинул в сторону остатки ужина: банки с кашей, контейнер из под салата, кружку с чаем, и обнял его уже двумя руками.
— Лори, смешной ты, — прошептал он, — как воробей.
— Какой я тебе воробей, — ответил тот тоже шепотом. Глаза в полумраке блестели.
Марек коротко поцеловал его в полуоткрытые губы. С Лори все было совсем не так, как с Эриком. Тот был жаркий, страстный, требовательный и одновременно готовый отдать всего себя, и еще немножко больше. С Лори Марек так до конца и не понимал, как себя держать. Он больше всего боялся его обидеть, сделать больно, ранить неловким движением или словом. Но целоваться было приятно — даже слишком.
Лори потянулся к нему, отвечая на поцелуй, прикрыл глаза. Губы его были не очень умелыми, но граф чувствовал, что тому нравится.
Марек молча потянул вниз молнию комбинезона, раздеваясь. Потом на спальный мешок легли аккуратно сложенные майка и штаны, он отодвинул их подальше в сторону, выпрямился, сидя на коленях перед Лори.
— Ты... ты же этого хочешь, да? Или я тебя не правильно понял, и прошлый раз был так... просто?
Лори молча смотрел на него, слегка приоткрыв рот, потом так же, не говоря ни слова, стал раздеваться сам. Уши его пылали, но взгляда он не отводил.
— У тебя был кто—нибудь? Ну, девушка, или... не совсем девушка? — Марек вспомнил, что не так давно он сам посчитал такой вопрос страшным оскорблением. А теперь сам задает.
— Парней не было, — сказал Лори хрипло и быстро облизнул губы. — Девушка была... одна.
— Ну и хорошо, — Марек погладил его по плечам, успокаивая, как успокаивал бы нервничающую лошадь. — Значит ты не теоретик, а практик. А то я немного тоже... волнуюсь.
Он потянулся к своим вещам и достал из кармана штанов тюбик с жирным кремом, положил его поближе.
Лори покосился в ту сторону, но промолчал. Закрыл глаза и снова потянулся к графу. Рука медленно прошлась по груди, мягко, почти не касаясь. Словно Лори так до конца и не решил, можно или нет.
— Я не стеклянный, — сказал Марек, обнимая и заваливаясь вместе с ним на спальные мешки. Лори оказался над ним, и Марек чуть ослабил руки, давая тому возможность выпрямиться, а потом прошептал, сам себе ужасаясь: — Лори, я тебя хочу. Я тебя люблю. И я очень рад сейчас что ты мне... не по родителям брат, а выбранный.
Лори молча начал гладить его плечи, грудь, живот. Когда пальцы спустились ниже, коснувшись члена, он на мгновение замер, а потом решительно сомкнул их в кольцо.
Марек, помня, как вел себя с ним Эрик, и как ему самому это нравилось, молча позволял себя ласкать, чуть подаваясь навстречу, отвечая на каждое движение. Лори осмелел, вторая рука тоже скользила по телу графа, уже не замирая то и дело. Марек обвил его руками за шею, притянул ближе.
— Лори, только ты будь осторожен, ладно?
— Что—о? — Лори в шоке отдернул обе руки и посмотрел на графа абсолютно круглыми глазами.
— Ну... ты передумал? — Марек говорил так, словно все само собой разумелось. Не хотел он с Лори так, как с Эриком. Это казалось неправильным и уж точно не для первого раза. Не дай бог, он сделает тому больно, он себе потом не простит. К тому же они с Лори в равных условиях, опыта не имели, так что какая разница. Самому ему тоже перестало подобное казаться чем—то чудовищно ужасным. И хотелось попробовать. Но не с Эриком. Тот не избежал бы обучающего тона и вообще — Марек с ним придерживался иного имиджа.
— Я же не умею. Мааарек, — сейчас голос Лори звучал почти жалобно, но глаза сияли возбуждением.
— Ничего. Научишься, — Марек вложил ему в руку тюбик с кремом. — Теорию ты знаешь, практика вон тоже была, с девушкой. Ты же не полетный экзамен сдаешь, не нервничай.
Сам он нервничал не меньше Лори, но член стоял так, что было почти больно. "Извращенец я все—таки..." — печально подумал Марек. — "Покатился по наклонной".
Лори забрал крем, какое—то время нерешительно смотрел на него, а потом потянулся к фонарику, выключил свет. В полной темноте его действия стали гораздо смелее и активнее. Марек почувствовал пальцы, изучающее гладившие его ягодицу. Пока еще без крема.
Он развернулся на живот, чуть приподнял бедра, чтобы было удобнее. Лори на мгновение замер, но понял его верно и продолжил. Его крепкие пальцы уже вполне по—хозяйски прошлись между половинками задницы, скользнули чуть дальше, задевая яички. Марек тихо вздохнул, протянул руку назад и начал медленно ласкать напрягшийся член Лори. В темноте дыхание «братца» звучало прерывисто и хрипло, а руки начали чуть заметно дрожать, словно от нетерпения.
Через какое—то время он слегка отстранился, щелкнул крышкой тюбика.
— Все хорошо, — с уверенностью прошептал Марек, прислушиваясь к странным ощущениям. Скользкий палец, сперва один, а потом сразу два, довольно легко вошли внутрь, и сейчас Лори медленно двигал рукой взад—вперед, чуть растягивая вход. — Если что, я тебе скажу и попрошу тормознуть.
— Ага... — Лори шумно дышал, голос его дрожал. — Маарек… если ты передумаешь... все нормально... я понимаю.
— Я не передумаю, — сказал Марек. Он был практически уверен сейчас в этом, но вполне отдавал себе отчет, что соображает не слишком хорошо. — Давай. Ты вон трясешься уже весь.
— Тебе показалось, — Лори аккуратно переместился, чтобы оказаться над Мареком. Потом вдруг ослабил руки и просто лег сверху. Он оказался совсем легким и очень горячим.
— Хороший мой, — прошептал Марек. – И правда, как воробей... Кости птичьи.
Он сплел свои пальцы с его, сжал, потом коснулся губами, целуя.
Лори снова слега сместился, так, чтобы головка его члена вошла между ягодиц Марека, и очень медленно двинул бедрами вперед. Тот сначала инстинктивно сжался, защищаясь от проникновения, но потом заставил себя расслабиться. Выровнял дыхание, добиваясь расслабления в мышцах — практика в боевых искусствах, когда нужно сосредоточиться на внутренней энергии и убрать напряжение, неожиданно очень пригодилась. В какой—то момент у него получилось, и он почувствовал как крепкий, горячий член легко вошел в растянутое отверстие. Марек еще несколько секунд держал ровный ритм дыхания, не позволяя себе снова начать зажиматься и дергаться, а потом как—то забыл про такую необходимость.
Лори сначала двигался неуверенно, то и дело останавливаясь, чтобы проверить, как там Марек, потом вдруг резко дернулся и замер, тяжело дыша.
— Я.. сейчас… подожди секундочку… сейчас... я. А то я долго не смогу…
— У нас куча времени, расслабься, — прошептал Марек. — Воробей рыжий.
— Я... это... ты мне так нравишься, Марек, вернее... секундочку... сейчас..
Марек пару секунд повторял про себя его слова, словно пробуя на вкус, потом чуть подался бедрами навстречу.
— Лори, ты мне тоже нравишься...
— Ай... — Лори выдохнул и тут же резко задвигался. Его хватило ненадолго, буквально несколько сильных движений, и он снова замер. Марек почувствовал теплую жидкость внутри... — Мааарек, — голос Лори звучал несчастно, — прости меня...
Марек откинул голову ему на плечо и потерся затылком об выступающие косточки плеча.
— Мне хорошо с тобой. Даже хорошо, что так недолго, я ведь еще не очень привык... Помоги мне, я тоже уже почти.
Он потянул Лори за руку, чуть поворачиваясь на бок. В принципе, Марек мог и самостоятельно решить проблему, но ему казалось, что Лори важно сделать все самому.
Тот с готовностью обхватил член графа, сделал пару движений, а потом решительно развернул Марека на спину, нагнулся над ним.
Граф Алькасар действительно был "почти". Когда Лори неумело, но старательно начал облизывать его член, он почувствовал, что это последняя точка, после которой сладкие судороги оргазма скрутят его изнутри. Успел чуть толкнуть Лори в плечо, предупреждая, и тихо, протяжно застонав, кончил.
Лори сначала дернулся, выпустив член изо рта, но потом его губы вновь сомкнулись вокруг головки. Остатки спермы он проглотил. Потом вытянулся сбоку, влипая в Марека, словно ящерка в камень.
— Спасибо тебе, — тихо прошептал Марек, — потрясающе хорошо было. И не больно совсем. Не переживай. Я же чувствую, ты грузишься.
— Маарек... — Лори шмыгнул носом, — ты, правда, не сердишься?
— На что? Ты мне только что седьмое небо устроил, — Марек говорил вполне искренне. Этот несколько сумбурный, зато очень нежный секс его действительно удовлетворил более, чем полностью. А еще палатка, ветер снаружи такой, что чуть прогибаются стенки, тихое щелканье обогревателя, все это слилось в одно ощущение приключения и какой—то хрупкой дружеской романтики. — Лори! Тебе самому—то хорошо было? Слышишь, как снаружи воет? Страшно?
— Ага. Сейчас местный белый медведь придет... дружить. Я мультик видел в детстве.
Он потянулся, вжикнул молнией спальника, превращая его в одеяло, потом накрыл обоих и снова утроился вплотную к графу.
— Мне очень хорошо сейчас, — снова повторил Марек. — Знаешь еще почему? Я совсем недавно думал, что никогда больше с братом в палатке ночевать не буду. Правда я думал про остров — у нас на озере есть остров. Но какая разница.
— И я всегда мечтал, — признался Лори. — Тут тепло, там ветер воет, ты рядом... так хорошо.
— Ты меня понимаешь, — кивнул Марек, улыбаясь в темноте, и сильнее прижал его к себе.


Марек давно не спал так хорошо — снаружи продолжал гудеть ветер, иногда по куполу барабанил не то снег, не то град. Под спальным мешком было тепло и уютно, Лори тихо дышал ему в шею и прижимался ближе худым горячим телом.
Эти два дня пролетели быстро. Они спали, ели, потом вместе с Ящером облетали очередной кусок территории в поисках корабля Союзников. Потом возвращались к палатке, ели, занимались любовью. И все время разговаривали. О детстве, о жизни, о важном для каждого. Лори оказался прекрасным слушателем. Он заворожено внимал рассказам Марека о чем угодно, хоть про семью, хоть про смешные случаи во время учебы. А потом, когда убедился, что графу действительно интересна и его, Лори, жизнь, стал делиться своими воспоминаниями. Несколько скупо и неловко, но с подкупающей искренностью.
Ближе к ночи второго дня, по станционному времени, не по фактическому, Марек решил, что пора возвращаться. Улетать не хотелось, но Лори... зачем ему проблемы по службе. Он пощекотал пальцем пятку, торчащую из—под спального мешка. Лори делал вид, что читает, но на самом деле давно спал, уткнувшись лицом в планшетку.
"Утомился..."
— Ммм? — пятка отдернулась, — Чего? Сколько времени?
— На Базе почти одиннадцать вечера. Пока долетим, пока сядем — утро будет. А еще разнос от начальства, помнишь? Тоже времени требует. Если Ирвинг Талсону ничего не стал объяснять.
— Умеешь ты порадовать... А твоя проблема уже решилась? Ладно, полетели. Хоть пожрать по—человечески сможем. Мне вчера должны были аванс на карточку кинуть.
— Мне, наверное, тоже.
Они собрали вещи, свернули палатку — молча. Марек видел, что Лори о чем—то напряженно думает, иногда замирая на секунду—две.
— Лори! Ты что, решил, что свернем лагерь и все, больше никогда ничего такого не будет?
— Ну... если ты правду говорил про перемирие, ты же уедешь.
— Уеду. А потом вернусь.
Марек подошел к нему сзади, обнял, сцепив руки в кольцо.
— Лори, я не смогу больше служить там, у наших. Меня пытаются убрать, меня кто—то подставил... я не смогу. Но, возможно, я смогу что—то здесь. А еще я надеюсь, что ты съездишь со мной. На Первую.
Лори выдохнул и прижался к Мареку. И замер, почти не дыша. Потом, через бесконечно долгое время сказал:
— Звучит очень здорово.
— Так что заканчивай эти похороны. Понял?
— Ага.
— Я... в общем, я должен вернуть имение, и мне нужно будет помочь. Мне одному тяжело будет.
— Но я—то что могу? С ума сошел?
— Ты мой брат. Ты в армии служишь, не прикидывайся мальком, я видел, что ты умеешь. И ты меня можешь поддержать, если совсем будет тяжело.
— А, ты в этом смысле... ну тогда да, конечно. Идем?
Лори отлепился от Марека и стал собирать спальник.
Взлетели они через час с небольшим. Марек уже привык и к "своему" месту, и к тому, что с Лори можно болтать во время полета, и тот даже отвечает. Когда покинули атмосферу, Лори развернулся вместе с креслом к Мареку.
— Все, дальше Ящер до базы сам. Он говорит, что парней так и не нашли. Но ищут, уже вместе с имперцами. Видимо, у нас действительно перемирие.
— Хорошо устроился. Давай, поспим еще, раз боевые действия не ведутся больше? А то прилетим под утро, не до того будет, да и с тобой в палатке фиг выспишься.
Разбудил их голос корабля из динамиков.
— Ящериц… Дракон! И... и...
— Брат дракона, — зевая, подсказал Марек.
— Вошли в зону Базы. Пилот, нужно просыпаться.
— А я уже не сплю, — сообщил Лори, потягиваясь.
Он выправил кресло. Взлохматил волосы.
— Новости?
Информацию Лори, похоже, слушал в слиянии, так же молча садились. Когда кораблик приземлился, и погасли красные огни на взлетной полосе, Марек торопливо отстегнул ремни.
— Лори, у тебя же оружие есть? Ну, на всякий случай. Вдруг Рудольф решит... план перевыполнить.
— У меня есть.
Он потянулся, достал откуда—то из—под ног плазменник и кинул Мареку.
— Спасибо.
Марек прицепил кобуру к поясу и только тогда разрешил Лори открывать люк. Разумеется, никто снаружи их не ждал, разряда плазмы над головой тоже не последовало. "Параноик", — обругал себя Марек, а вслух спросил:
— Лори, ты сейчас к Талсону? Или домой?
— К Талсону. Лучше уже сразу.
Марек кивнул, задумчиво глядя на ряд "Ястребов" стоявших на резервной полосе. Без оцепления, без охраны — что с имперской, что со стороны Содружества. Еще имелся катер дипломатического класса "Крон".
— Лори, смотри. Это эскорт, наверное. Охрана Императорского Посланника. Рудольф не соврал.
— Хорошо... может, Талсону не до меня будет? — в голосе Лори звучала надежда.
— Давай я с тобой пойду? Выгонит, значит, выгонит, а если нет — объясняться вместе будем.
— Нет. Марек, не надо. Лучше в «Пропеллер» сходи, возьми чего—нибудь нормального. Задолбала тушенка.
— Хорошо, братик.

Вернулся Лори через час с небольшим, когда взятая "на вынос" еда уже успела порядком остыть. Марек ждал его, хотя очень хотелось пробежать по базе и посмотреть, кто прилетел с конвоем, наверняка есть знакомые. Когда открылась дверь, он быстро поднялся навстречу:
— Ну, как?
— Нормально. Выговор без занесения, отстранение от полетов на пять суток и укоризненное покачивание головой. Ерунда. Знаешь новости? Почему у нас перемирие?
— Пять суток? Ничего себе. Сурово. Ну, давай новости, откуда я знаю, я же здесь сидел.
— На нас напали. На всех. Чужие. Настоящие. Вернее, напали на вас, но им вообще люди в космосе не нравятся, так что проблема общая.
— Чужие? — Марек поморгал. — Как... как в кино, что ли? С щупальцами и зубами?
— Не знаю. Их никто пока не видел. Только корабли.
Марек медленно кивнул, соображая.
— На нас, говоришь, напали? Сектор Цейса тоже под ударом, или ты не знаешь? — он вскочил, — я в любом случае должен найти тех, кто знает. И поговорить.
— С сектора Цейса все и началось.
— «Майя Альшинская», — прошептал Марек. — Да? Я, наверное, тоже их видел.
Он не стал продолжать мысль о том, что ему намеренно солгали, отправляя сюда. Наверняка знали — кто. Но... не ему судить. Видимо, на то были веские причины.
— Похоже, кстати...
В дверь постучали.
— Открывай, — сказал Марек, — каюта твоя, я тут так. Убивать нас уже вряд ли будут.
Лори открыл дверь и встал в проходе. Марек услышал знакомый голос:
— Марек Алан де Алькасар здесь живет? Могу ли я его увидеть?
— Можешь! — Марек вскочил навстречу знакомому голосу, но сразу взял себя в руки и сгребать Родерика Шторха в объятия не стал. Они оба все—таки аристократы, голубая кровь, должны держать приличия. — Род, рад тебя видеть. Живым.
— Взаимно. Я когда тебя услышал — думал, жестокая шутка.
Лори посторонился, впуская гостя. Посмотрел на Марека.
— Я это... пойду погуляю. Если что — звони.
Марек благодарно кивнул. Родерик вошел, озираясь, оглядывая каюту — то ли решетки на окнах искал, то ли дыбу, на которой Марека ежедневно пытают.
— Садись. Кофе, чай? Будешь?
— Чай... рад тебя видеть.
Марек разлил по кружкам чай, сел напротив, на кровать Лори.
— Я тебе не буду все рассказывать, уж извини. Пока не решил, что тут государственная тайна, а что нет. Значит, я погиб? Похоронить успели?
— Да. Даже доска есть. Мемориальная. Тебя и в звании повысили.
— Первого ранга капитан теперь? Посмертно? Наверное, отберут. А доска на Гестии? Надо будет посмотреть, пока не сняли.
Марек говорил быстро, весело, но голос чуть дрожал — вся эта тема отзывалась болью по чуть затянувшимся ранам на памяти.
— Ну да. Надо попросить ребят, чтобы сфотографировали. Иржи, кстати, тебе привет передает. Он тоже рад, что ты живой. Вместо тебя теперь Колин, он нам вообще жизни не дает.
— А Элис? — спросил Марек, но ответом был только молчаливый взгляд. — Понятно. Можно не фотографировать, я вернусь на Гестию через пару дней. Правда, вряд ли насовсем, так что летать тебе с Колином и дальше. Но доску надеюсь застать.
— Стоп. Ты сбежать решил? А.. ну да. Ты же теперь граф. Кстати, там какая—то заморочка с опекой, ты же и не знаешь.
— Я не решил, все сложнее, и не в графстве дело. С какой опекой? — Марек непонимающе посмотрел на него. — Ты про что?
— Ну, про Энтони. Все же думали, что ты умер.
— Какая опека? — снова повторил Марек, морщась от постепенно нарастающего шума в ушах. Слова Родерика долетали глухо, как сквозь наушники. — Причем тут Тони... это же он умер, а не я. Взорвался на "Майе". Род, в чем дело?
— Не взорвался. Его в спас—шлюпке отстрелили. Не знаю, почему из всех твоих только его. Там еще пять человек было.
Марек молча сполз с крова… Продолжение »