… люблю, — буркнул он прежде, чем пошел обрыв прямой связи.
Первым делом Марек отключил генератор гравитации. «Батарейку» нужно было беречь. Черт его знает, разрешат ли ему еще когда—нибудь ее зарядить, а так хватит, возможно, еще на пару полетов.
«Кто тебя выпустит? А главное – куда?» — внутренний голос имел более трезвый взгляд на вещи. Марек только улыбнулся. Выпустят. Наверное – выпустят… Он же и в этот раз не был ни в чем уверен, когда шел разговаривать с гранд—майором Саймоном Лейтом.
Тот вблизи оказался совсем не таким, как ожидал увидеть Марек. Ни какого стального взгляда, волевого подбородка и орденов во всю грудь.
Невысокий, полный мужчина, с морщинками возле глаз от частой улыбки. Именно его Алькасар видел в «Пропеллере» прошлым вечером.
Мареку он не улыбался, но поговорил вполне по—человечески, пообещав сообщить решение через час на комм. И через сорок пять минут Марек получил короткое сообщение: «Летите. Заправят».
Фалькон выполнил шикарный, на «отлично» по стандартам Императорской Военной Академии, разворот, пронесся в нескольких метрах над раскинувшимися в стороны солнечными батареями базы и вышел на расчетный курс перед прыжком. Марек не знал, смотрит ли на него сейчас кто—нибудь из диспетчерской, но, если смотрят, пусть видят, как летают императорские «Соколы». А потом ему стало не до того – в прыжок он уходил, полностью слившись с бортовым компьютером своей машины.
В секторе Цейса он вышел вовремя и в расчетной точке. Перешел на полностью ручное управление, чтобы не отвлекаться на компьютер, и медленно начал вычерчивать «ромашку», включив радар. Предполагаемое место катастрофы он выбрал центром, зависнув там на минуту, чтобы прошептать короткую молитву за всех погибших и поименно за каждого из своей семьи. Сам Марек раньше не очень в это верил, но сейчас чувствовал, что надо. Радар молчал, не показывая даже обломков. Странно. Наверное, собрали для экспертизы… впрочем, через некоторое время Марек все—таки начал находить фрагменты «Майи Альшинской» — деформированные обломки размером не больше полуметра. Опознать в этих искореженных взрывом кусках металла нельзя было ничего. Первое время граф напряженно всматривался в обломки, потом понял, что все равно ничего не разберет, а искать нужно спас—шлюпку. Радар по—прежнему молчал, но на дальнем витке «ромашки» на нем появилась белая точка. Белая, значит, не противник и не имперский военный корабль, те определялись автоматически.
Сердце забилось сильнее, Марек снял Фалькон с первоначального курса и двинулся навстречу. Точек стало несколько. Спас—шлюпки с «Майи Альшинской»? Сразу все вместе? Это казалось странным… Марек остановился и теперь последовательно переключал частоты передатчика, вызывая неизвестные корабли. Те увеличили скорость, белые точки стремительно двигались к центру радара. А потом взвыла система автоматической защиты, заискрило вокруг лобового стекла силовое поле, Фалькон сильно тряхнуло.
В него стреляли… только что. И, судя по неумолкающему вою системы оповещения, требующему перейти в боевой режим, собирались стрелять снова.
Марек бросил изумленный взгляд на радар, оценивая расстояние и скорость, потом перебросил энергию на двигатели, сведя защиту к минимуму – иначе не уйти. А раздолбать они его и с защитным полем сумеют, если он останется.
Времени раздумывать, кто это, не было. Пираты? Секретные разработки Содружества? Неважно, сейчас ему бы живым остаться. Почему—то вспомнился Лори: «Мааарек! Ты вернешься?»
— Я очень… очень постараюсь, — пробормотал он сквозь зубы, отчаянно маневрируя, чтобы потоки плазмы, выпущенные по нему неизвестными, проходили мимо. Несколько раз он все—таки не успел, к счастью последнее, самое серьезное попадание произошло уже на входе в гипер.
Марека швырнуло лицом вперед, ремни безопасности врезались в грудь, так, что хрустнули ребра, но о приборную панель он все—таки приложился. Стекло шлема треснуло, белая, похожая на молнию трещина прочертила его как раз напротив левого глаза. Голова осталась целой и герметичность, как скафандра, так и корабля вроде бы не нарушилась.
Марек трясущимися пальцами расстегнул шлем, швыряя его на сиденье стрелка.
— Дрянь какая ваш улучшенный армированный пластик. Жив останусь – напишу докладную…
Посидел пару минут неподвижно, выравнивая дыхание, потом запустил расчет нового гипера, уже к Двести Тринадцатой, и тестирование повреждений.
Садился он сложно. Фалькон заметно кренило на один бок – двигатель под левым крылом был поврежден, приходилось это учитывать и специально чуть «заваливать» корабль в другую сторону, используя основной. Марек ужасно боялся, что такой посадкой повредит взлетную площадку на Двести Тринадцатой, вот за это ему точно спасибо никто не скажет.
Наконец, после трехминутного зависания над площадкой ему удалось опустить корабль более—менее ровно. Марек откинул стекло кабины и закрыл глаза. Пять минут… просто посидеть и понять, что живой.

В ангаре никого не было, но когда он вышел через дополнительный шлюз в жилой отсек, то столкнулся с экипажем. Пилот и шифровальщик, тоже, видимо, только что прилетели. Шифровальщик, не заметивший присутствия Марека, излагал мысль, что такая посадка, как у "этого имперца" — это уровень первого курса аграрной школы. По спине в стандартном комбинезоне Марек не понял, кто это, но голос казался смутно знакомым. Пилот качнул головой:
— Дурак ты, Гил. Левый движок вообще молчал, не заметил?
Марек сделал пару тихих шагов назад — почему он все время оказывается в такой ситуации, словно подслушивает?
— Кстати, подожди. У него весь корабль... когда они с Лори прилетели, у него уже тогда такой потрепанный вид был? У корабля? Ты же был тогда, верно?
— Не помню, — дернул плечом Гил. – Я, знаешь ли, корабль не разглядывал, не в музее. Рожа у него отвратная была сразу, это факт.
Марек нарочно начал громче печатать шаг, давая возможность услышать свои шаги и сменить тему. Прошел мимо, поздоровался, никак не давая понять, что слышал последние слова.
— Подожди, — окликнул его пилот, — у тебя все в порядке?
Марек обернулся.
— Не знаю, — сказал он и нервно облизнул губы. — Меня обстреляли... неизвестно кто. Надо бы... сообщить, наверное, хотя Цейса наш сектор, не ваш, но рядом спорная зона. И вообще все странно.
— Кто обстрелял—то? Наши или ваши? Подожди, — пилот прибавил шагу.
— Если бы наши, зачем бы я докладывать собирался? И... не с чего пока вроде. А если ваши — то неудивительно. Только какого они делают в секторе Цейса, и почему я их не определил заранее?
Марек пошел рядом. Его еще немного потряхивало и очень хотелось с кем—то поговорить, как обычно после боя он делал дома. Обсудить кто кого, кто "еще чуть—чуть бы и...".
— Расскажи, — пилот верно понял состояние Марека, — интересно.
Гил пробовал протестовать, что «нифига это никому не интересно», но пилот просто пожал плечами и заметил, что если кому не нравится, тот может идти по своим делам. Шифровальщик ожег Марека неприязненным взглядом и удалился.
— Люк, — протянул руку пилот. — Люк Зелан, пилот Саранчи.
— Алькасар. Марек, — он пожал протянутую ладонь, даже не посмотрев в сторону уходящего Гила.
– Короче, я шел по курсу, в обычном режиме, вел сканирование... неважно, чего. На радаре сначала один появился, я думал — гражданский катер или еще что. Белая точка, то есть полный ноль на уровне обмена сигналами. И в базе не опознается. Я ему на всех частотах, на военной тоже – говорю, так и так, назовите себя, ну стандартно. Тут появляется еще шесть. То ли вышли из прыжка, то ли очень близко стояли. И меняют курс, все ко мне. Ускорение — на уровне хорошего истребителя. Я энергию кидаю на движок, начинаю маневрировать...
Марек на ходу показывал рукой, как он крутился и как стреляли. Пилот слушал внимательно, задавал вопросы. Когда Марек закончил, он задумчиво почесал нос.
— Странно... может пираты? Но что—то многовато для них. Сколько их было, говоришь?
— Шесть. Я тоже подумал про пиратов, потому и хотел сообщить. Насколько я помню, конвенция о борьбе с преступниками в пространстве поддерживается и вами, и нами. Так что информация не помешает. Но знаешь, мелкие они для пиратов какие—то.
— Ну, я на твоем месте сходил бы к Талсону. Информация лишней не бывает... ну и на счет корабля сказал бы. На одном движке особо не поманеврируешь. Хотя ты и мастер.
— Спасибо, — Марек искренне улыбнулся. — Я и собирался к нему, но... я же гражданское лицо, просто зайти с докладом не могу. Или у вас нормально?
— Можно, если по делу.
— Тогда сейчас и зайду. Приятно было познакомиться, Люк.
Марек еще раз пожал протянутую руку и развернулся в другую сторону. Насколько он помнил, кабинет Талсона находился по левую сторону от ангара, только несколькими ярусами выше.


Когда он, уже после визита к Талсону, вернулся в свою каюту, Лори был дома.
—Мааарек! — он засиял.
— Привет. Я устал как... как... в общем сильно. И есть хочу. И спать. И вымыться — весь вспотел. И не знаю даже, чего больше, — Марек, неожиданно для себя обнял его за плечи, прижал к себе.
Лори крепко обнял в ответ. Потом слегка отстранился, изучая:
— У тебя ссадина на лбу. С кем успел подраться?
— Да? Я даже не заметил. Там так... стреляли в меня. Но видишь, вернулся, раз обещал.
— Кто в тебя стрелял? — Лори слегка побледнел. — Наши?
— Ваших в Цейсе сейчас нет, Талсон только что сказал совершенно точно.
— А тебя в Цейсе? Я думал здесь, на подлете.
— Нет, там. Чуть не сбили. Так и не понял, кто... раздолбали мне кораблик. Лори, я помоюсь сейчас быстро, и пойдем, что—нибудь съедим?
— Давай. Я жду.
Лори кивнул с таким видом, словно собирался ждать прямо под дверью ванной комнаты.
Уже в столовой Марек, закончив с супом и вторым, сказал:
— Нет там ничего, разумеется. Но я должен был проверить.
— Совсем ничего? Даже обломков? А кто стрелял—то? Ваши? Не должны. Ты же как свой на радарах. Я не понимаю.
— Обломки есть, шлюпок нет. Во всяком случае — целых. Тел я тоже не видел, но их должны были забрать... если что—то там осталось вообще, — он говорил спокойно, только голос начал чуть звенеть. — Кто стрелял, я не знаю. Думаю, что пираты...
— Понятно, — Лори накрыл пальцы Марека своими. — Прости, что спрашиваю. Просто... мне тоже важно.
— Я понимаю. Тебя это тоже касается. В общем, обломки есть, тел нет, шлюпок нет, есть какие—то неизвестные агрессоры.
— Понятно... блин... Слушай, а тебя не спрашивали ничего? Не предупреждали?
— Кто? О чем? А, эти. Нет... странно, да? Но если пираты, то теоретически, о чем им с имперским истребителем разговаривать? Тем более один — значит разведчик.
— Ну… я бы на месте пиратов попытался бы захватить. Истребитель — это же круто. Ну, измотать тебя, заставить просадить батарейку, генераторы из строя вывести... не знаю.
— Сдаться предложить... Слушай, ты прав, наверное. У меня Фалькон раскрашен в цвета эскадрильи, гвардейский полк, значит, и пилота можно дорого продать. Ну, выкуп и все такое. Они молчали на всех частотах. Друг с другом тоже не говорили.
— Странно. Если молчали – значит, связь иначе держали... значит, все же шифровальщики. Странно очень. Нет, среди пиратов, конечно, сенсы тоже могут быть... но все равно непонятно, почему тебя не хотели захватить. С другой стороны, хорошо, что не захотели. Мааарек, я так тебя ждал.
— Да, меня убить захотели, это гораздо лучше, — Марек старался говорить сурово, прятать улыбку было сложно. Особенно после "Мааарек".
— Да, извини. Как—то глупо прозвучало. Ты доел? Слушай, я тебя хотел спросить, мы завтра на вечеринку идем?
— Как захочешь. А... там кто будет? — Марек, помня вчерашние проблемы в "Пропеллере" и после, при упоминании фамилии Ирвинга, решил заранее подстраховаться.
— Ну, много кого. Завтрашний вечер шифровальщики делают. У них обычно весело очень. Так что народу много набьется. А.. ты же не знаешь... у нас традиция — раз в месяц вечеринка. Программу делаем по очереди. Пилоты, шифровальщики, техники, снабженцы и СБ. А на Новый Год — руководство.
— Ясно, — сказал Марек, искренне надеясь, что до Нового Года с проблемой Лори они все как—нибудь справятся. — Лори, это будет очень эгоистично, если я пойду в каюту — спать? Можешь посидеть со мной, но я долго не продержусь.
— Нет, пойдем. У меня завтра с утра вылет, я тоже пораньше лягу. Кстати, Олли про тебя спрашивал. Я сказал, у тебя полет.
— Спасибо.


Марек вместе с Лори подошел к раскрытым дверям столовой — ни в одном из баров "вечеринка" не поместилась бы, хотя и присутствовали там далеко не все.
— Лори, там же кофе есть? — спросил он.
Хотелось спать. Вчера, после неприятного разговора с Олли о том, что он улетел без предупреждения, а работы много, нужно тестировать новое оборудование, и спрашивают с Олли теперь за двоих, Марек пообещал, что все сделает, и проторчал в техническом секторе почти всю ночь. Утром Олли, увидев результат, разрешил ему уйти раньше, но выспаться Марек все равно не успел.
— Да, конечно, — Лори, маневрируя между людьми и кивая знакомым, провел Марека в дальний конец зала, где сейчас работал импровизированный бар. За стойкой обнаружился кудрявый Роберт.
— Привет, — Марек ответил на приветствие так, словно и не заметил ехидной улыбки и подмигивания. — Можно чашку эспрессо? Покрепче...
— Не высыпаешься? Бывает... – Роберт ловко заправил кофе—машину и через минуту поставил перед Мареком чашечку кофе.
На импровизированной сцене, устроенной прямо перед линией раздачи, появился Ирвинг, одетый во фрак. Он громко откашлялся в микрофон.
— Дамы и господа, служба шифровальщиков рада приветствовать вас сегодня в этом зале. Чувствуйте себя комфортно, но не забывайте... впрочем, все и так знают, о чем не стоит забывать. Как всегда, для вас работает бар, но помните, во всем необходимо чувство меры. А мы — начинаем.
Марек, чувствуя себя несколько неудобно в простой форме среди толпы, одетой либо в приличное штатское, либо в парадную форму, отошел в сторону, потянув за собой Лори. Как ни странно, от дальних столиков сцену было видно не хуже, чем с близкого расстояния.
— Нарядный ты, Лори, — сказал он, еще раз оглядывая «братца». — Тебе такой цвет идет.
— Под глаза, да? Они у меня вроде как ярче становятся, мама говорила, — Лори слова Марека явно понравились, он заулыбался. — Так, поищем… поищем Ингу. И Машу, она тоже классная. Ты же хочешь танцевать? Или… ты нормально разные странные вещи воспринимаешь? Ой, нет, — он посмотрел на сцену, — Маша сейчас занята.
Музыка сменилась. Зазвучал вальс. На сцене кружилась пара. Эрик, сейчас невозможно элегантный и строгий в классическом костюме и тоненькая хрупкая девушка в светлом платье.
— Я? Ну, посмотрим, — улыбнулся Марек. — Танцевать я умею, я же рассказывал тебе про Весенний бал. Или ты про... знаешь, если бы я выдерживал траур, я бы сюда не пошел. Я только в каких—нибудь конкурсах дурацких не стану участвовать по этой причине.
— Нет... я тебя не об этом спрашиваю. Короче, Марек, если тебя захотят пригласить, не надо бить морду, просто откажись, ладно?
— Пригласить в каком смысле? А, я понял. Лори, не волнуйся. И вряд ли кто захочет, не забывай, кто я вообще такой. Слушай, будь другом, принеси еще кофе, а?
Когда Лори отошел, Марек посмотрел на сцену — там вальс плавно перешел в какую—то смешную сценку, с использованием нехитрого реквизита из стульев.
Вечеринка набирала обороты. Танцы в зале перемежались разными веселыми и часто двусмысленными конкурсами и постановочными номерами. Ирвинг безостановочно трещал в микрофон со сцены, его репризы иногда были чересчур едкими, но всегда смешными. Хотя, часть шуток Марек не понимал, но зал разражался хохотом. Видимо, речь шла о каких—то историях более ранних, и о ситуациях, о которых Марек не знал.
С Ингой граф все же потанцевал, даже два танца, но девушка, по понятным причинам, была нарасхват. Мужчины, к его большому облегчению, его не приглашали. Хотя парни вовсю танцевали друг с другом, причем с ходом вечера объятия становились все жарче.
Ирвинг на сцене обзавелся гитарой и сыграл что—то на редкость приличное, даже по меркам Марека. У парня явно был талант. Впрочем, не все в зале это оценили – Ирвинг играл отрывок из какого—то большого произведения, танцевать под него было нельзя, за спиной Марека кто—то отчетливо вздыхал. Но Лейт быстро исправил ситуацию, перейдя с классики на смешную песню, в которой, опять же, участвовали персонажи с базы. Некоторых узнал даже Марек, например «ум, честь и совесть нашей базы, которая даже спит в галстуке», хотя Талсона, да и вообще никого по имени не называли.
Потом включили танго. И снова танцевал Эрик. Но в этот раз с каким—то незнакомым Мареку парнем. У них это получалось неимоверно чувственно, в движениях сквозила страсть и агрессия, смешиваясь в какой—то безумный коктейль.
— Знаешь, Лори... когда мы учились танцевать в кадетском корпусе, — тихо сказал Марек, придвинувшись к его уху, — девушек не было, учились друг с другом. Но вот так... так у нас не получалось никогда. В чем фишка, а?
— Не знаю, — заворожено выдохнул Лори, глядя на сцену.
Марек обернулся, и взгляд его упал на того парня, с непроизносимой фамилией, которого Рудольф недавно просил отвлечь. Он стоял, не отрывая глаз от фигур на сцене. Пальцы ритмично сжимались в кулаки и снова разжимались, словно он еле сдерживал ярость.
Граф старался на него не смотреть, чтобы отогнать неприятные воспоминания о решении, которое, так или иначе, делало его предателем.
— Лори? Тут драки кто—нибудь отслеживает, если что? Ну, народ пьяный уже...
— Да конечно. СБ у нас здесь — два в одном. И веселятся, и за порядком следят. Не знаю, как решают, кто не пьет. Жребием, наверное.
— Ясно. Это же... Кит, правильно? По—моему он уже... готов, — так же тихо сказал Марек.
Лори посмотрел на него и вздохнул. Потянул в сторону.
— Давай просто отойдем, когда он в таком настроении, с ним лучше не связываться. Ничего хорошего не выйдет.
— Я и не собирался, — пробормотал Марек, но Лори все—таки утянул его прочь, ближе к сцене. Там как раз проходил конкурс на самую эротичную сборку—разборку табельного оружия, набирали добровольцев.
— Лори, не хочешь? — Марек чуть толкнул его в спину.
— Не... ну их, — Лори зарделся, — давай просто посмотрим.
Кто—то резко вытолкнул на сцену Олли. Тот пытался вернуться в толпу, но Ирвинг его уже заметил и объявил. Тогда Оливер, пожав плечами, остался, но к делу подошел не слишком старательно. Выиграл какой—то пилот, явно имевший склонность к технофилии. Ирвинг вручил победителю игрушечный пистолет и стал уже объявлять следующий номер, но ему зашипели что—то из—за импровизированных кулис. Он кивнул и, без паузы, бодро продолжил:
— Отлично! Пока гвоздь нашей программы переодевается, а делает он это медленно, или вы оружие собираете слишком быстро, проведем второй тур. Вызываю пары — если в паре шифровальщик, то без сенсорики. Глаза завязаны, собираем чувственно и нежно, один на двоих экземпляр. Так... Вижу Яна и Майкла, поднимайтесь. Там кто? А, ясно... давайте вы тоже. Э... Лори! Тащи, давай, своего брата, будете как родственники вместе.
Лори, беспомощно посмотрел на Марека, но их уже подпихнули к сцене, и толпа вновь плотно сомкнулась.
— Давай, Лори... – одобрительно выкрикнул кто—то.
— Пойдем, — Марек спокойно взял его за руку. Ему казалось, что Лори, таившему где—то в своем сознании смертельную "бомбу", нужно больше яркий впечатлений. Может, это постепенно сотрет, загладит то, что ему навязали на "Грозе Торнгейма".
Когда они поднялись на сцену, кто—то оглушительно свистнул: "Перебежчик!"
— О, Салливан, — тут же встрял Ирвинг, — а ты—то почему не здесь? Позволь догадаться... у тебя нет пары, так? Печально, наверное, третий год на базе, и все еще одинок.
Марек бросил на Ирвинга благодарный взгляд, потом легко улыбнулся, не желая показывать, что нервничает. Они с Лори отошли в сторону к остальным "парам". Ирвинг продолжал:
— Ну что, никто не желает выйти в паре с Салливаном? Нет? Совсем, совсем никто? Оливер, может, одолжишь ему уборщика? Он железный, ему все равно. Нет? Гхм... ладно, мы начинаем. Джей, помоги мне завязать всем глаза.
Конкурс они не выиграли, действовали не слишком ловко, натыкались руками друг на друга, и даже стукнулись лбами, когда Лори уронил одну деталь, и ее надо было поднять.
Под конец Марек решил добавить если не чувственности, то хотя бы креатива, и картинно приставил пистолет к виску, благо энергоблока там не было.
— Эй, — Лори сдернул с него повязку. — Не шути, блин, так.
Конкурс они не выиграли, но свою часть аплодисментов все же получили. И утешительную пару леденцов на палочке от Ирвинга с пожеланиями «сладкой жизни».
Вскоре в зале снова приглушили свет, зазвучала медленная чувственная музыка, некоторые начали танцевать, но почти сразу остановились, глядя на полуосвещенную сцену – лучи фонариков из разных точек зала перекрещивались точно на ней. Потом хоровод маленьких пятен сложился в большой освещенный круг, и в центре него из полумрака возник Эрик.
На этот раз топ—лейтенант был одет примерно так же, как во время их последней игры в покер. Облегающие штаны, свободная рубашка, завязанная узлом на животе.
Марек озадаченно посмотрел на него, на то, с каким изящным жестом Эрик поставил перед собой стул.
— Что это? Зачем стул?
— Смотри, — Лори заворожено уставился на сцену, — сейчас такое будет.
Дальше действительно началось «такое». Сначала Эрик просто танцевал, используя стул, так, что складывалось впечатление горизонтальной площадки. На Эрика словно бы не действовали законы гравитации. Он балансировал на тонкой спинке с таким видом, как будто под ногами надежная опора. А потом в какой—то момент, подчиняясь почти незаметному движению, рубашка, уже расстегнутая, плавно стекла с его тела.
Марек дернулся. Во—первых, его словно обожгло ярким воспоминанием, как это тело прижималось к нему ночью, как он кусал и облизывал и этот сосок, и худой подтянутый живот... А во—вторых, ну нельзя же так! Это уже за гранью. Военный объект, офицер командования, просто недопустимо.
— Он так... зачем? — в полном шоке спросил Марек.
— Смотри...
Эрик продолжал танцевать. Сейчас внимание всех в зале, и мужчин, и женщин, было приковано к его телу. Но он словно не замечал, растворяясь в жаркой, чувственной музыке, которая и диктовала каждое следующее движение.
— Я вижу. Зачем он так?
"Он" тем временем изгибался на стуле в достаточно недвусмысленной позе — хотя вроде бы все просто — просто Эрик, просто сидит верхом на стуле.
— Ну, красиво же... тебе не нравится?
— Нравится, — соврать Марек не смог. – Но, не слишком ли, а?
— В смысле? Тут все совершеннолетние.
— Он офицер командования! Не понимаешь? Правда?
— Нет, не понимаю. Ты считаешь, его парни будут меньше его уважать? Они же на руках его носят. Молятся на него.
— Нет, но... — Марек растерянно и беспомощно посмотрел на него. — Но так неправильно...
Лори только пожал плечами и вновь уставился на сцену.
Через мгновение Эрик оказался уже без брюк, опять как—то очень незаметно.
На нем оставалось что—то вроде обтягивающих белоснежных шортов. Он и их решительно потянул вниз. Но внезапно обнаружилось, что эту маленькую тряпочку можно снимать несколько минут так, чтобы при этом зритель не заскучал.
Марек уже забыл, что это неправильно, и сейчас занят был совсем другим — его тело решило, что Эрик раздевается с вполне конкретными целями. И отреагировало вполне однозначно, так что сейчас он даже порадовался, что одет в обыкновенную форму, которая была более свободного покроя, чем парадная.
Оглянувшись, он понял, что эта проблема мучает далеко не одного его. Даже Лори рядом дышал часто и облизывал враз пересохшие губы.
Под шортами оказалась тонкая серебристая полоска стрингов. Рядом кто—то выдохнул в разочаровании. Эрик задумчиво, одновременно с последним, угасающим аккордом, потянул в сторону тонкую полоску ткани… И тут же, словно по сигналу фонарики погасли. На мгновение зал погрузился в полную темноту. Музыкальная композиция сменилась, но исполнитель оставался тем же — низкий чувственный голос.
Когда свет загорелся снова, Эрика не было, только стул стоял посреди сцены.
— Вот именно поэтому мы проводили наш конкурс до того, как выступит гвоздь программы, — сказал Ирвинг в микрофон. — Иначе на его фоне смотрелось бы бледно. А сейчас — танцуем. И по—прежнему работает бар... Команда шифровальщиков прощается с вами и желает вам приятного вечера. А лично я, пожалуй, выпью. Кто—нибудь желает угостить конферансье?
Марек только вздохнул, помня о состоянии своего счета, но и без него оказалось достаточно желающих. Самым громким из них был Гил.
— И что… он так не первый раз, да? – все еще оставаясь под сильным впечатлением, спросил граф. – А когда ваша очередь, Талсон тоже… стриптиз показывает?
— С ума сошел? — Лори хохотнул, — Талсон? Стриптиз? Ну, ты придумал. Талсон показывает фокусы. Но просто зашибись какие. Как волшебник.
— Понятно… Лори, ну, что будем делать? — Марек хотел найти Эрика, но подозревал, что и в этом желании не одинок.
—Я ... я, наверное, домой, — Лори покраснел. – Ты, если хочешь, оставайся.
Марек какое—то время пытался выловить Эрика, но тот, когда появился из—за линии раздачи, где были сделаны импровизированные кулисы, оказался в плотном кольце желающих пообщаться. Марек вздохнул и пошел догонять Лори – то, во что перетекала эта вечеринка, ему не нравилось.
По дороге к каюте он отправил короткое сообщение на комм Маэрсона: "Танцевал клево. Но перебор. Все равно клево, меня зацепило. М.А."
Уже у двери его догнало ответное.
"Через час, у меня."
Марек смущенно, но гордо улыбнулся. Вот так. Там половина зала пускала слюни, а через час ждут его. Он вошел в каюту и поискал взглядом Лори. Того не было видно, в душевой текла вода.


— Лори, ты там? Я пришел.
— А? — Голос отчего—то звучал испуганно. — Я сейчас... подожди.
Марек кивнул, сел на кровать. Хотелось что—нибудь найти, чтобы подарить Эрику, но у него не было здесь ничего своего. Даже одежда и та бралась на имя Берка.
Лори вышел из душа, тщательно замотавшись в полотенце. Марек в очередной раз отметил, что веснушки у него не только на носу. Плечи были обсыпаны тоже.
— Слушай, я зашел, собственно, уложить тебя спать, а потом погуляю еще. Ты слоника моего не потерял?
— Нет, конечно. Он у меня в летном комбезе. В нагрудном кармане. На удачу. А что?
— Ничего. Вспомнил сегодня. Ладно, давай, ложись, я тебе расскажу что—нибудь, хочешь? Про то, как я учился.
— Давай.
Марек сел на край его кровати и рассказал несколько баек, из тех, что можно дополнять деталями под слушателя. Когда Лори начал совсем отчетливо зевать, нагнулся, чтобы поцеловать его в лоб.
— Моя мама так делала. Всех троих, даже когда я взрослый был уже.
Лори улыбнулся, потом снова покраснел и отвел взгляд.
— Ладно... иди, только ты там осторожней, на вечеринке, ладно? Там сейчас все разогретые.
Ровно через час граф стоял у каюты Эрика. В руках у него был цветок — один единственный, на который хватило денег на карточке. Не роза и даже не ромашка — суккулент в горшке. Больше в маленьком магазинчике ничего не было, срезанные цветы завозили редко, да и спросом они особым не пользовались. Мареку и так пришлось уговаривать хозяина магазина продать ему хоть что—то.
— Привет, — Эрик слегка опешил от подарка, но тут же взял себя в руки. — Заходи.
Посмотрев на Марека, комментировать ситуацию не стал, просто забрал цветок и, покачав головой, пристроил на полку.
— За ним хоть как ухаживают?
— Тебе не нравится? — Марек сам был неуверен, что горшок с суккулентом был хорошей идеей. — Почти никак. Живет в пустыне, поливать можно раз в месяц. Я хотел цветок. Сказали, что эта штука тоже цветет иногда.
— Нет, почему же, — Эрик посмотрел на растение уже задумчиво. — То, что не надо поливать, это правильно. Не люблю, когда кому—то рядом плохо.
— Почему ты мне написал? — Марек смущенно улыбнулся. — Там ведь много народу было...
— Захотелось. Тебе важно?
— Мне хочется услышать, какой я привлекательный, — кивнул Марек. — Для поднятия самооценки.
Он сделал шаг вперед и провел пальцами по гладкой щеке Эрика.
— Ты меня возбуждаешь. Я сегодня танцевал для тебя. Представлял, что ты в зале один. Я, кстати, тебя видел. И чувствовал. Тебя… и еще одного человека. Кстати, что тебя так страшно шокировало?
— Для меня? — от изумления Марек оставил без внимания "еще одного человека". — Э... я... ну, если бы действительно был в зале один, то почти ничего бы не шокировало. А так – как—то слишком. Мне кажется.
— Ты намекаешь, что следующий стриптиз — только для тебя? — Эрик улыбнулся как—то очень лукаво. — Хорошо, садись. И свет приглуши.
Он подошел к комму, набрал короткую команду, и каюту наполнила музыка.
— Я совсем не это... — начал Марек, но вовремя заткнулся. Смотреть все то же самое, но гораздо ближе, оказалось сложнее. Когда Эрик уже собирался опуститься верхом на стул, Марек потянул его за руку к себе. На колени — ничем не хуже стула. Даже лучше.
— Приват—танец? — прошептал Эрик, — хорошо, будет тебе приват. Руками не трогать.
— А? — про приватные танцы Марек, воспитанный хорошей семье со строгими традициями, слышал только из сети и кино. Но руки убрал за спину, чтобы лучше их контролировать.
Было сложно. Это стулу тогда, на сцене, все равно было, а Марек все—таки сильно от него отличался.
— Я больше не могу, — честно предупредил граф и обнял Эрика, крепко прижимая к себе. Штаны тот снять не успел, но это было неважно. — В смысле — терпеть больше не могу.
— Ладно, закончим как—нибудь потом. — Эрик навалился на любовника всем весом, опрокидывая того на кровать. — А что будем делать сейчас?
— Вот то же самое, что на стуле... то есть на мне. Только ну... нормально, — Марек помотал головой, возвращая себе способность внятно говорить: — Я тебя хочу. Вместо стула. То есть...
— Понял. — Эрик улыбнулся, — ну хоть раздеться—то ты мне дай.
— Давай, — Марек, как был лежа, начал стягивать с него штаны. Потом вспомнил про себя и сел, начал торопливо раздеваться.
Секс получился очень жарким и очень коротким. Несколько движений Эрика в такой позе, сверху, Мареку, уже заведенному «приват—танцем», хватило. Когда он пришел в себя, Эрик лежал рядом.
— Извини, я быстро очень? — вздохнув, спросил Марек. — Я...
— Я тоже. Нормально все.
Марек благодарно обнял его за шею, поцеловал в мокрый от пота висок.
— Знаешь, я ведь летал в сектор Цейса, — сказал он через некоторое время. — Тебе майор рассказывал уже?
— Да, Тим говорил. Странно все это. Но видишь — не наши. Как я и думал.
— Меня — не ваши. А "Майю Альшинскую" — так и не ясно. В конце концов, это был большой корабль, пираты бы его не взорвали. Я вообще не об этом хотел. Меня там чуть не разнесли... а я думал, расстроится ли хоть кто—нибудь вообще. Потом подумал про Лори. Насчет тебя я не уверен, но тогда тоже подумал.
— Если это вопрос, то ответ "да". Серьезно.
— Не совсем вопрос, но спасибо.
Марек прижался лбом к его плечу.
— Я на самом деле совсем выдохся. Летал, потом не спал... Можно, я тут у тебя посплю? С тобой? А утром я проснусь рано... и хм... тебя разбужу, если хочешь. Не как в прошлый раз.
— Да, оставайся. Только, давай, все же под одеяло. Замерзнем ночью.
— С тобой—то? С тобой замерзнешь...
Марек нехотя переполз под одеяло, снова прижался к нему, слушая, как бьется сердце.
— Ты мне нужен. Ты меня... к жизни возвращаешь. Ты и Лори. Лори — потому что его нельзя бросать, и я держусь. А ты — потому что просто… я чувствую, что я живой, когда с тобой.
Эрик повернулся, удобнее пристраивая голову Марека на свое плечо.
— Да. Я понимаю. Понимаю, Марек, — он ласково погладил обнаженную грудь. Жест вышел теплым и каким—то почти домашним.
— В общем, спасибо тебе. Потому что в другую сторону слишком меня много всего тянет.
Он зевнул.
— Вот... совсем сплю.
— Спи. Спокойной ночи. Тебе будильник поставить? У тебя же работа?
— Я сам проснусь. Рано. Я же обещал.
— Только я вижу в твоем обещании эротический подтекст? Или он там и правда есть?
— Есть, — пробормотал Марек, по—хозяйски перекидывая одну ногу через его бедро. — Ага.


Когда на руке тихонько завибрировал комм – Марек, случайно проснувшись среди ночи, поставил на всякий случай будильник — он открыл глаза, выключил сигнал и пару секунд соображал, где он и что здесь делает. На этот раз обошлось без криков. Граф поднялся, поставил кофе. А потом вернулся в постель, выпутал спящего Эрика из одеяла и начал медленно целовать.
— Мммм? — Эрик приоткрыл один глаз. — Уже утро?
— Спи, спи, — пробормотал Марек, — если хочешь.
Он провел рукой по его бедру, по теплой и мягкой после сна коже.
— Мне снится классный эротический сон, — пробормотал тот и глаз закрыл. Но телом потянулся за рукой Марека.
— Ага...
Эрик все—таки проснулся через некоторое время и, пообещав показать на практике, что ему снилось, опрокинул Марека на постель. На этот раз получилось все спокойнее, чем вечером и не так судорожно торопливо. Марек впервые, чувствуя, что приближается оргазм, позволил себе назвать Эрика по имени, простонав это сквозь зубы.
Отдышавшись, М… Продолжение »