…о. Видите, я даже не пытаюсь вам лгать.

— Это возможно, хоть и будет для тебя малоприятно. Пилоты да, кончаются... кто как. Последние долго держались, а потом оставшийся попытался вышку тараном пробить. Жаль вышку. Самолет мы починили, конечно.

— Про пилотов мне понятно. Но энергетик — профессия мирная. И если я здесь не первый, можно сделать выводы.

— Всего лишь второй. С первым мы немного… не учли уровень напряжения. Но тебя мы будем беречь, пилоты падают чаще, их достать проще. Хоть и не асов, конечно, это нам, можно сказать, повезло. Или врет ваша пропаганда насчет Вайсвальда?

Люк пожал плечами и сделал "стеклянные глаза".

— Наша пропаганда ни в чем не врет.

— Понятно. Ладно, поднимется в воздух — посмотрим. Ну что, готов?

— К чему?

— Ну как? Я же сказал — есть некоторые не очень приятные моменты в твоей новой работе.

— Снова бить будете?

— Нет, бить пока не будем, посмотрим на первичную реакцию, — не очень понятно ответил Торн. Он дернул за веревочку колокольчика над столом, и почти сразу вошла Алиса, словно ждала за дверью. На этот раз он отдал приказ на ривском, она кивнула и вышла.

— Снимайте штаны, Орнел.

— Что? — Люк решил, что ослышался. — Что, простите?

— Штаны снимай, — буднично повторил Торн. — Трусы можешь оставить, если у тебя там не подштанники до колен. Нужна голая кожа. Или мне попросить парней тебе помочь?

Люк затормозил, как всегда зависая в нестандартных ситуациях. Обнаружив, что Торн неверно его понял и вновь потянулся к колокольчику, он вздрогнул.

— А голая кожа руки вас не устроит?

— Нет, руки же тебе для работы пригодятся, верно? Я видел, как работает энергетик.

Люк снова помедлил, происходящее ему совсем не нравилось. Но... он очень медленно и нехотя потянулся к пряжке ремня.

Открылась дверь и вошли двое из тех, что проводили с ним трехминутную «беседу», и еще невысокий плотный старик в штатском и белом халате, небрежно накинутом сверху.

— Как, молодой человек еще не готов? — на чистом, без акцента, языке спросил старик.

— Смотря к чему, — осторожно ответил Люк, но штаны снял сам. Не дожидаясь "помощи".

Его усадили на стул, один из солдат навалился сверху, фиксируя плечи, второй — держал за ногу. "Врач" деловито достал из кожаного чемоданчика темную, поблескивающую металлом ленту, в одно движение обернул ее вокруг бедра Люка и закрепил. А потом быстро отскочил — в ту же секунду мышцы ноги дернуло такой болью, что у Люка потемнело в глазах.

— Твою мать!!! — заорал Люк, второй ногой от души залепив тому, кто фиксировал его конечность.

Боль сперва чуть утихла, из острой став ноющей, но не ушла, она нарастала теперь постепенно, и снова слабела. Ее можно было терпеть, но это отнимало силы. Потом боль отступала на некоторое время, словно пряталась внутри чертовой ленты.
И чувство потери чего-то важного, неуловимого, было очень явственным.
Вот тут Люк испугался. Ему хотелось прекратить это любой ценой. Он снова заорал и откинулся назад, на державшего его охранника, сделав вид, что теряет сознание. Расслабиться под этой чудовищной болью было очень трудно, но сейчас ему было слишком страшно потерять себя, так что любая боль отходила на второй план. Чертов прибор лишал возможности взаимодействия с потоком, хоть это и казалось нереальным.

Торн и "врач" негромко переговаривались. В голосе Торна звучало легкое беспокойство, тон врача был уверенным. Потом два пальца раздвинули Люку веки, в глаз засветил солнечный зайчик от лампы.

— Одевайся, — сказал Видящий. — К контроллеру можно привыкнуть, ты не первый. Завтра посмотрим на эффект.

Люк продолжал изображать тряпку. Осоловевшими глазами он посмотрел на Торна и вновь откинулся на стоящего сзади.

— Артист, — пробормотал Торн. — Чувствительный какой попался. Уберите его.
Он добавил еще что-то, из чего Люк разобрал только "Вайсвальд". Его подхватили под руки и волоком вытащили из комнаты.

Возвращаться в таком виде было позорно, но, с другой стороны, он все же не дворянин, чтобы стреляться от унижения. Его происхождение имело свои плюсы. Люк продолжал висеть на руках конвоя, хотя ноги больно бились о неровно утоптанную землю. Сейчас все это было пустяками, не стоящими внимания. Главное — суть. Пусть Торну доложат об эффекте. Если у них был лишь один энергетик, и с тем они промахнулись, то у Люка есть шанс.

Его втолкнули в подвал, не особо заботясь о том, чтобы он не ударился о землю. Сверху бросили штаны.

— Вайсвальд! — искаженная акцентом, фамилия Лотара прозвучала как лай. — Выход, быстро.

— Что им от тебя надо? — хмуро спросил Майнс. Лотар пожал плечами, но, проходя мимо Люка, на мгновение присел рядом, посмотрел в лицо.

Люк смотрел на него бессмысленно и безучастно. В этой игре ему союзники не нужны. Если уж создавать иллюзию, то для всех. Так вернее.

Лотара окликнули еще раз, и он поднялся. Когда за ним закрылась дверь, Майнс тоже заинтересовался:

— Ты так и будешь там валяться? Сломал чего-нибудь? Эй!

Лежать было неудобно и холодно, зато стало очень интересно, что будет делать барон в этой ситуации, поэтому Люк не спешил приходить в себя.

Майнс окликнул его еще несколько раз, потом поднялся с тюфяка, где до того они сидели вдвоем с Лотаром, и, подойдя ближе, нагнулся. Тронул за плечо.

— Эй!

Люк застонал. Он некоторое время продолжал бессмысленно таращиться мимо Майнса, потом сфокусировал на нем взгляд.

— Я где?

— В подвале, — честно ответил барон, а потом вдруг с размаху ударил его по щеке. Так, словно хотел сломать скулу.

— Твою мать!!! — Люк перехватил руку, готовую ко второму удару, — ты с ума сошел, Майнс? Уже на своих бросаешься?

— Я тебя в чувство приводил, — хмуро ответил тот. — Я не специалист. Лучше?

— Хуже. Больше так не делай. — Сейчас "ты" сорвалось с языка легко. — Где Вайсвальд?

Он огляделся в поисках штанов.

— У коменданта. Или кто он здесь... руководитель проекта, — Майнс поморщился, всем своим видом показывая отношение к проекту и его руководителю. — Ты же с ним разговаривал? Лотар там... брякнул лишнего. Я думаю, его из-за Белого Крыла сейчас трясти будут. Ну, помнишь, он там служил месяц, пока обратно не вернулся?

— Ясно, — Люк медленно одевался, прислушиваясь к себе. Все тело болело, но с этим можно было смириться. Пугало то, что поток, обычно близкий, как-то вдруг удалился и стал словно... тише? Тоньше? Слов для обозначения произошедшего не было, но Люку хотелось орать и бить кулаками в стену. Накатывала истерика.

Он резко сжал зубы и поднялся.

— У тебя ничего нет поесть? — спросил его Майнс после недолгого молчания. — Здесь нет ни еды, ни воды... Я последний раз ел вчера, когда ужинали в палатке.

— От воды бы и я не отказался, — голос Люка звучал хрипло. Сорвал пока орал. — Постучите им, скажите, что мне плохо, пусть воды принесут.

Майнс искоса посмотрел на него, дернул плечом:

— Я не буду ничего просить. Вот еще.

— Ну, хорошо, — спорить не хотелось. — Тогда подождите. Чуть позже я сам попрошу.

Майнс снова пожал плечами и отошел в сторону, туда, где сквозь единственное оставленное для них окошко пробивались тусклые лучи света.

Лотара не было долго — по внутренним часам Люка уже прошло не меньше часа.

В какой-то момент он поднялся с тюфяка и, подойдя к двери, забарабанил.

Ему долго не отвечали, потом дверь пнули с той стороны и часовой спросил:

— Что? Надо — что?

— Воду. Воды дайте. И пожрать. Еды. Барон, — повернулся он к Майнсу, — вы не знаете, как это по-ривски?

— Нет, — подумав, сказал Майнс. — Может...

И он проговорил несколько слов с таким чудовищным акцентом, что это заметил даже Люк. Часовой, тем не менее, понял, и ответил:

— Нет. Потом. Нет.

— Ну и суки, — проговорил Люк в закрытую дверь и вернулся к тюфяку.

Майнс кивнул.

— Что они тебе сказали? Я имею в виду этого, Торна.

— Наверное, то же, что и вам. Вы будете живыми мишенями. Я — источником энергии для самолетов.

— Ты сможешь зарядить светляк так, чтобы мы могли на ту сторону фронта дотянуть? Хотя бы Лотти. Ему тут точно не место.

— Не знаю. Теперь — не знаю.

Это было честно. Но горечь собственных слов жгла губы.

— Ясно, — Майнс не стал выяснять подробности. — Шило у Лотти забрали, кстати. Нашли... Это Торн, он действительно что-то видит. Маг, возможно.

— Не возможно. Точно маг, — Люк вздохнул.

— В общем, он пальцем ткнул прям туда, где шило спрятано. Ну, Лотти его и отдал, пока раздевать не начали. Лучше бы мы... закололись там все трое. В вагоне. Я же предлагал.

— Зачем? — вяло спросил Люк. — У вас обоих будет шикарная возможность умереть героически. Возьмете кого-нибудь из курсантов на таран. Всего делов-то. Умереть не так уж и трудно, выжить сложнее.

— Я жить хочу, а не умирать героически, — непоследовательно сказал барон. — Тебе не понять. Я три раза из горящего самолета выбирался, один раз в воздухе выпрыгивал и два раза сажал его в поле. Потому что жить хотел.

— Значит, и тут сможешь. Не знаю, как. Чужой самолет угонишь, если я ваши зарядить не смогу. Вы справитесь, барон. Я знаю точно.

Майнс дернул плечом и сел обратно на тюфяк, обхватил руками колени. Несколько минут прошло в молчании — сам Люк разговаривать не слишком хотел и был только рад этому. Потом лязгнула, открываясь, дверь. На этот раз Лотар не упал, хотя в спину его толкнули заметно. Он удержался на ногах и бросил на закрывающуюся дверь яростный взгляд.

— Лотти! — крикнул Майнс, который почти вальяжно раскинулся на тюфяке. — Рады тебя видеть в добром здравии.

— С тобой все в порядке? — спросил Люк, поднимая голову. Видимых следов повреждений не было. Но это ровным счетом ничего не значило.

— Да, — сказал Лотар. Двигался он вполне свободно, только глаза были какие-то стеклянные. Настолько, что даже на "Лотти" он не отреагировал никак. — Пить очень хочется. Я лягу. А ты?

— Я нормально уже. Что он с тобой делал? Ты не очень выглядишь.

— Ничего. Разговаривали, — с усилием выдавил Лотар.

Он лег на второй тюфяк, поджал ноги. В это же время дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем швырнули две фляги и какой-то холщовый куль.

— Есть сегодня. Прия-тно-го аппе-ти-та.

— Суки. Ненавижу, — совершенно ровным голосом произнес Люк и поднялся подобрать принесенное. Одну флягу он передал Майнсу, вторую, отвинтив крышку, аккуратно подал Лотару. Тот вцепился во флягу обеими руками, но пил аккуратно — стараясь не пролить. Потом, утолив первую жажду, передал флягу Люку.

— Твоя очередь.

— Лотар, ты совсем уже? Будете из одной миски пить? — брезгливо спросил барон.

— Отдай ему свою флягу, Герхард, и помри от обезвоживания, — тут же отозвался Вайсвальд.

Люк, изображая приступ временной глухоты, спокойно сделал несколько глотков и снова вернул воду Лотару.

— Не обращай внимания, — негромко сказал тот. Его трясло, но из глаз исчез мутный туман. — Он просто... не любит таких ситуаций. Мы их все не любим, но Майнс особенно.

— Каких? Плена? Никто не любит. Только вы улетите. Все равно улетите, так или иначе.
Люк говорил это, а сам понимал, что озвучивает принятое решение.

— Не уверен, — так же тихо сказал Лотар. — Я очень постараюсь, чтобы мы все трое вернулись домой, но, Люк... это почти невозможно. Нас расстреляют рано или поздно, а ты... ты просто надорвешься. Он рассказал мне немного, как было тут до нас.

— Посмотрим. — Это неожиданное "Люк" прокатилось теплом по телу и согрело сердце.

— Расскажи, что тут было.

— Хорошо. Только я... лягу, если не возражаешь. Мне действительно не очень...

Лотар снял куртку и лег, накрывшись ей сверху. Флягу он оставил у Люка в руках. Майнс посмотрел на это, сплюнул и демонстративно ушел в дальний конец подвала.

Люк, поражаясь собственной наглости, устроился рядом и вновь погрузил пальцы в роскошные кудри. И то, что сейчас они больше походили на грязные сосульки, ничего не меняло.

— Рассказывай.

Лотар скосил глаза на его руку, странно улыбнулся, словно вспомнил что-то свое, но возражать не стал. Его волосы вились кольцами, наверное, если бы он не стриг их коротко, в кружок, оставляя лишь сверху, это были бы вполне настоящие локоны.

— Чуть ниже, раз уж ты начал это делать. Только осторожно, мне туда здорово прилетело ночью. Так вот... здесь уже были до нас люди. Летчики и энергетик, как минимум один...

— Я знаю. Он сказал мне, что с энергетиком они не рассчитали. А летчики.... последний взял тараном вышку.

— Да. Самолеты заряжают на минимум, хватает на взлет, посадку и несколько минут маневров. А потом... сразу заряжают по новой. Понимаешь?

Люк помолчал. Потом почти равнодушно заметил:

— В таком случае... я понимаю, куда делся энергетик. Так... даже проще.

— Что проще? — Лотар снова поднял на него глаза. Голубые, прозрачные. — Разве это проще? Мне казалось наоборот... совсем.

— Проще принять решение, — спокойно объяснил Люк. — Меня все равно в таком темпе надолго не хватит. Даже если они больше не будут... приглашать своего коновала.

— Объясни, — потребовал Лотар. — Какого коновала? И какое решение ты собрался единолично принимать?

— У них есть коновал, специально для энергетиков. Сложно объяснить... я не знаю, как они это делают. В общем... поток уходит. Не важно. Если это необратимо... то... короче. Я буду заряжать светляки каждый раз чуть больше необходимого. А вы будете делать вид, что заряд кончается. А потом... улетите, насколько сможете.

— Нет, — Лотар мотнул головой. — Нас с вышки расстреляют или поднимут курсантов в небо. Мы придумаем что-нибудь. Тот, прошлый парень у них пробыл больше года, наверное, они как-то могут контролировать уровень заряда, или еще что. Люк, подожди геройствовать. Дай мне с мыслями собраться, может, мы придумаем что-то... для всех.

— Бесполезно. Если вы улетите, для меня ничего не изменится. Так что геройство не при чем — они просто других пилотов ловить будут. — Люк сам не верил в то, что говорил, но голос звучал убедительно. Потаенный ужас, что у него отнимут суть, вновь накатил, сбивая дыхание. Если утратить связь с потоком, что останется? Пустая шкурка. Совершенно бессмысленная. Но этого Лотару объяснять не хотелось.

— Мы уйдем втроем. Там стоят Лютцы, они маленькие. Но Файер двухместный, понимаешь? Я умею на обоих, Майнс - тоже.


Лотар говорил сбивчиво, словно придумывал на ходу. Но глаза горели.

— Знаешь, — на мгновение Люк вышел из липкого ужаса и тихо сказал, так, чтобы барон не услышал. — А ведь если на Файере... я смогу заряжать прямо в воздухе. Не все могут, но я могу...

Сейчас Люк не хотел вспоминать, чем кончился тот единственный опыт, устроенный на спор. И сколько его потом рвало желчью, когда он стоял на четвереньках под самолетом, и сколько пришлось лежать под капельницами...

Лотар, который до того говорил с несколько фальшивой уверенностью, приподнялся на локте, сел и посмотрел на него. Потом неожиданно обнял одной рукой и крепко прижал к себе. Люк и раньше видел, что летчики вполне свободно чувствовали себя в выражении эмоций, могли и обняться после удачного вылета, но с ним такого никто не проделывал.

— Это ты здорово придумал, — прошептал Лотар прямо у его уха.

Люк несколько отстраненно подумал, что однажды ночью подобная картинка перед внутренним взором, ну… с некоторыми дополнениями, заставила его бурно кончить. А сейчас все происходило в реале, но при этом желание словно отключили. Совсем. Хотя все равно было приятно. А в данных условиях отсутствие эротических переживаний было ему только на руку.

Лотар отпустил его почти сразу, поняв оторопь Люка по-своему, и несколько неловко пожал плечами:

— Извини. Я просто рад был услышать сегодня хоть что-то обнадеживающее.

— Нет, все нормально. Только... а самолет троих поднимет? Я не представляю, как незаметно зарядить Лютц под завязку, чтобы еще и на полет на Файере хватило.

— Должен поднять, — задумчиво сказал Лотар. — Оружие ведь снято. Я подозреваю, что и парашютов нет, и воды... Ты возвращаешь мне надежду, можно сказать. До того, особенно после разговора с... Видящим, я думал, что просветов вообще никаких нет.

— Он тебе в голову не лез? — на всякий случай поинтересовался Люк. Это вообще-то было невозможно, но и существование приборчиков, вытягивающих из мага связь с потоком, казалось ему раньше бредом.

— Нет. Разве так можно? Он... другое делал, — Лотар вздрогнул, как будто обжегся и снова лег. Подтянул повыше куртку.

— Что? — шепнул Люк, возобновляя массаж головы. — Что он делал?

— Я не хочу об этом говорить, — Лотар дернул плечом. — Я как-то раньше не думал, что можно сделать так... неприятно и больно. Ты не думай, я не неженка, я и ранен был и... ну, в общем, разное было. Но это другое. Мне никто раньше не делал больно специально, да еще и глядя в глаза.

— Он мне запястья ногтями ковырял, — поделился Люк, — при этом сидел в метре от меня. Я раньше не знал, что так возможно.

— Ну да... почти, — Лотар снова дернулся, хотя ссадину на голове Люк не задевал. — Я, когда себе представлял допрос, думал, что это все иначе.

— Вы есть хотите? — Люк решил прервать тяжелую беседу. — Там в сумке еда была. Барон, — он слегка повысил голос, — как вы думаете, уже пришла пора ужина, или рано еще?

— А вы закончили там... секретами делиться? — Майнс говорил весело, на напряжение из его голоса никуда не делось. Он вышел из полумрака дальнего конца подвала, посмотрел на них. — Думаете, там будет что-то стоящее?

Неловкое движение отозвалось болью в ноге, и Люка прошило липким потом. Он вспомнил. Та лента… она же осталась, похоже, его сознание этот факт упорно вытесняло… Вот и сейчас… мысль о том, что надо рассмотреть странную штуку поближе, почти исчезла под наплывом самых разных других — стало очень интересно, что же было в сумке, хотелось что-нибудь сказать Лотару, не важно что. На худой конец поссориться с Майнсом, только бы не... Люк глубоко вздохнул и, борясь с явственной тошнотой, стал расстегивать штаны.

Лотар удивленно на него посмотрел, но промолчал. Зато не удержался барон:

— Орнел, отлить решили прямо здесь? Вообще-то воспитанные люди вон туда ходят. Или похвастаться?

Люк чудовищным напряжением воли заставил себя не реагировать ни на того, ни на другого, слишком велик был соблазн сначала выяснить отношения с надоевшим до зубовной боли бароном или объяснить все Лотару, а только потом, когда-нибудь... При взгляде на ленту его затошнило уже всерьез. Матово поблескивающая змея впилась в кожу, словно вросла, вплавилась в нее. Вокруг все покраснело и чуть припухло, как от ожога. И тут же он понял то, что заботливое сознание так старательно от него скрывало, — эта штука до сих пор работала. До сих пор высасывала из него силы... Он, сцепив зубы, попытался отодрать эту гадость. Все осложнялось тем, что смотреть на нее он почти не мог — тут же накатывали рвотные спазмы. Когда Люк попытался подцепить ее ногтями и дернуть, больно стало так, что сбилось дыхание. С тем же успехом он мог ковыряться в открытой ране. Он застонал и повторил попытку. Результатом была лишь новая волна чудовищной боли. Он в бессилии долбанул кулаком ни в чем не повинный тюфяк и скорчился на нем, так и не надев штаны. Сейчас он вновь оказался в плену безысходного липкого ужаса, и такая мелочь, как мнение двух дворян, находящихся рядом, его не волновала. Он чувствовал себя так, словно его жрали заживо. Истерика рвалась через край, и все, что он сейчас мог, — это просто сжимать зубы, чтобы давить ее внутри, не выпуская. Не потому, что боялся низко пасть в чужих глазах, просто так сохранялась хоть какая-то иллюзия контроля над своей сущностью.

— Майнс, постой у двери, — Лотар говорил что-то еще, обращаясь к Люку, но тот расслышал только последнюю фразу: — Люк! Орнел! Дай же мне посмотреть!

Люк понял, чего от него хотят, не с первой попытки, но подчинился, не столько надеясь на какой-либо результат, сколько пытаясь вернуть ошметки самообладания.

Лотар сперва тоже попытался подцепить ленту, это было больно, но совсем не так, как когда это делал сам Люк.

— Она вплавилась, ее не оторвать, — пробормотал он и просто осторожно погладил воспаленную кожу. Пальцы у него были холодные и нежные, как будто Вайсвальд никогда ничего тяжелее ложки в руки не брал.

Люк пытался сосредоточиться на ощущениях от прикосновений Лотара.

— Она меня... пьет. Силу пьет. Я очень быстро стану ни на что не годен, — выдавил он. Щеки были в чем-то горячем и мокром. — Так что... тот вариант, что я предлагал вначале — лучше.

— Хуже, — отрезал Лотар. — Может, это как удавка? Как силок на зайца? Ты... постарайся о ней не думать, ну, не сопротивляться. Может… Слушай, я не разбираюсь в этом. Я полный ноль, Искры у меня нет и не было. Хорошо хоть, не иммунный.
Он продолжал гладить егоЛюка по ноге, но уже скорее машинально, зато ладонь теперь скользила дальше.

— Я не могу... ты не понимаешь. Мне ногу себе отгрызть хочется. — Вопреки собственным словам Люк сделал еще одну попытку взять себя в руки. Нужно было сосредоточить внимание на чем-то другом, чтобы забыть... хоть на время забыть... да вот хоть на ощущениях от пальцев Лотара. Он же совсем недавно согласен был отдать ухо за одну возможность подобной ситуации, и не раз ночью даже представлял пилота, пытаясь достигнуть разрядки. А сейчас он сидит без штанов, а Лотар...

— Вы там долго еще? — спросил Майнс без обычной издевки. Какие-то тормоза у него все-таки были.

— Сейчас, — ответил Лотар. — Тут... что-то нехорошее совсем. И света нет.

Он низко склонился, пытаясь разглядеть границу между лентой и кожей, понять, можно ли как-то отлепить ее. Сейчас Люк видел только светлую макушку Вайсвальда, и выглядело это... очень похоже на его сны. Слишком.

— Завтра, — хрипло сказал он, — днем можно будет рассмотреть лучше. Не думаю, что это... куда-то денется. — Самообладание вернулось вместе со способностью шутить. Только вот аппетит пропал напрочь. Словно и не было дня голодовки.

— Да, ты прав, — Лотар выпрямился и потер лоб. — Давайте поедим. Нужно силы беречь, они нам понадобятся.
— О, здесь воистину королевский ужин, — протянул Майнс, заглядывая в мешок. — Шик. Как в лучших домах, Вайсвальд.

— Неужели там... паштет, лобстеры и свежие булочки? — Лотар не улыбался, но тон барона поддержал. Герхард присел рядом с ними и раскрыл мешок. Внутри были корки хлеба, какие-то остатки и огрызки. Правда, выглядело это не как содержимое чужих тарелок, а, скорее, как то, что завалялось на кухне.

— Я не буду есть, — поморщился Люк. Потом, посмотрев на Лотара, пояснил: — Не могу, мутит сильно.

— Меня тоже, — ответил тот. — Думаю, я сильно ударился головой. Но поесть нужно.

Он встретил взгляд Люка и вздохнул: — Хорошо, мы тебе оставим, может быть, ты позже сможешь поесть.

— Ничего мы ему не оставим, — буркнул Майнс. — Вкуснотища такая...

— Барон, не делайте вид, что вы неженка, — неожиданно для себя сказал Люк, которого действительно сильно мутило, так, что отказывали тормоза. — Я же знаю, что вы человек сильный.

— Я и не делаю. Говорю же, вкуснотища, — Майнс копался в мешке, иногда брезгливо отряхивая руку. — Лотт... Лотар, это тебе, я знаю, ты любишь сыр. Раз уж я сильный человек и могу есть все, что накидают.

— Благодарю, — Лотар взял у него слегка подсохший кусок сыра и откусил. Потом добавил, прожевав: — Хороший сыр, кстати. Я серьезно.

Люк встал и отошел в дальний угол. Не хотелось портить аппетит людям. Заодно решил посмотреть, что здесь вообще есть. Подвал оказался длинным. Ударившись в темноте о перегородку, он решил продолжить изыскания с утра и медленно пошел обратно.

Господа офицеры закончили скудный ужин, Лотар тоже почти ничего не съел, кроме отданного бароном сыра. Майнс снова растянулся на своем тюфяке, закинул руки за голову. Вид у него был такой, словно он отдыхает на их аэродроме, в офицерской палатке.

— Орнел! — негромко позвал Лотар. — Ты... нашел там то, что искал?

— Я ничего не искал, просто гулял. Но то, о чем ты спрашиваешь, тоже есть. Слева, за второй перегородкой. Или третьей. Да, третьей.

Лотар отправился в указанном направлении.

— Знаете, чего мне не хватает здесь? — сказал он, после того как вернулся.

— Чистой сорочки? — хмыкнул Майнс.

— Почти. Возможности умыться.

— Воды мало, вы правы, — вздохнул Люк, вытягиваясь на своем тюфяке. — Как можно продержаться в таких условиях?

— Я не знаю. Но мне кажется, людей не могут содержать, как скот. К тому же, мы офицеры. Может это просто... недоразумение?

Лотар говорил все медленнее, постепенно сам понимая, насколько смешно это звучит. Потом резко сменил тему:

— Орнел, вы не против, если я подвинусь ближе? Места много, но мне кажется, ночью будет очень холодно.

— Спасибо, — тихо ответил Люк. Снова, на мгновение, поймав ощущение, что почти об этом он когда-то мечтал. Лежать, чувствуя руки Лотара, его теплое дыхание... воистину, не стоит желать, боги ведь могут и дать желаемое.

Тот кивнул и перетащил тюфяк ближе. Поднял куртку и кинул ее Люку:

— Можно накрыться, хватит обоим. Герхард, ты не хочешь поближе?

— Нет, мне не холодно, — в общем-то, Майнс не лгал, одеты оба летчика были тепло, у Майнса помимо свитера и куртки остался шарф, в то время как Лотар свой бросил в вагоне.

— Спасибо, — еще раз повторил Люк. Потом, помолчав, спросил: — Лотар… вы еще не спите?

— Нет, — сказал тот и повернул голову. — Я... думаю. Ты спросить хотел что-то?

— Скорее сказать... Лотар... — Люк сделал паузу, подбирая слова, — если эту гадость с меня не снимут, я долго не протяну. Я с ума схожу, когда вспоминаю. А забыть тоже не выходит... оно болит постоянно.

Тот помолчал, и пауза затянулась настолько, что Люку начало казаться, будто Вайсвальд все-таки заснул. Но он заговорил:

— Ты хочешь, чтобы я сказал об этом нашему... куратору? Думаешь, он меня станет слушать?

— Я сам скажу, — вздохнул Люк... — Лотар... я объяснить пытаюсь... не торопи меня... В общем, я буду прогибаться и делать вид, что сломался, сдался, что угодно. Просто ты знай, что это будет маска. Что наши планы в силе. Договорились?

— Я тебя понял, — сказал Лотар медленно. — Но Майнс не поймет. Хотя... он спишет все на грязную кровь.

Сказав это, Лотар вздрогнул и резко повернулся, на этот раз всем телом, приподнялся на локте, вглядываясь в лицо Люка:

— Извини. Я не подумав сказал.

— Все нормально, — Люк проследил, чтобы голос звучал ровно. — Главное, ты должен помнить. При первой возможности я заряжаю, и вы улетаете. Если ленту оставят. Если уберут... попробуем с Файером.

— Нет, мы вдвоем никуда не полетим.

— Лотар, не болтай ерунды, — сейчас Люк забыл и про неравенство в положении и про звания, — ты улетишь и вернешься, чтобы раздолбать эту чертову контору. А со мной ничего не будет. У них все равно другого энергетика нет.

— Я своих не бросаю. Понял? — Лотар мягко толкнул его пальцами в лоб. — И не разговаривай так с командиром. Ты в боях не участвовал, я знаю, но это правило в нашем крыле, которое любой новичок запоминает раз и навсегда. Своих не бросают. Никогда.

— Тут другой случай. Ты не понимаешь. Я не собираюсь тупо жертвовать собой, что бы ты там ни думал. Я хочу, чтобы ты потом вернулся. Не один. Если кто-то и сможет поднять там всех на уши, то только ты. Так что если будет возможность зарядить полноценно только один самолет — это будет твой. И личные предпочтения тут не при чем.

Люк говорил очень тихо, но медленно и веско, ну, насколько это было вообще возможно в такой ситуации.

— Да не смогу я, — прошипел Лотар. — Никто не даст мне добро на личную военную операцию. Уйдет куча времени и писанины по инстанциям. Ты сам знаешь, как это бывает. Максимум, что я бы смог сделать быстро, — это поднять звено в самовольный вылет. Но мы... будет очень сложно с воздуха что-то сделать с тем, что построено на земле. И какие личные предпочтения, ты о чем вообще? То, что ты мой механик, а не Майнса?

— Нет, то, что Майнс зудит как заноза в заднице, а ты беспокоишься о том, будет ли мне тепло. Но я понял, забей. Без него ты не полетишь. Я понимаю. Только пойми и ты. Если лента... в общем, если эта гадость останется, я могу и не улетать. Хотя нет. Ты не можешь понять.

— Это ты ничего не понял. Я без тебя не полечу. И без него. Хотя мы с ним друзья, а с тобой до сегодняшнего дня разговаривали-то раза три от силы. С лентой — давай попробуем что-нибудь придумать. Ты можешь сделать вид, что вообще не чувствуешь... ээ... поток? Ну, что они перестарались? Завтра первый вылет, если он сорвется, им это не понравится. А самолеты стоят пустые, как я понял, их не заряжали.

— Я не знаю, насколько этот Торн может чувствовать ложь. Есть специалисты... короче, что совсем не чувствую — не могу. Но зарядить вас на один раз и скопытиться — запросто. Только я не умею на пятнадцать минут. Это ненормально вообще-то.

— А я не умею летать по пятнадцать минут, — пробормотал Лотар. — Это тоже ненормально. Еще и... без оружия.

Он как-то коротко, судорожно вздохнул.

— Курсанты могут быть какие угодно. В том числе и те, что не будут соблюдать правил. Я про то, что могут ведь и на взлете или посадке снять... Лотар, я заряжу, как сумею, но ты сделай вид, что там на пять минут, ладно?

— Хорошо, — пробормотал Лотар. Он все еще лежал, приподнявшись, лицом к Люку, и сейчас погладил его по голове. Успокаивающе. Хотя рука у него заметно дрожала.

— Спасибо, Лотар, — искренне сказал Люк. — Твоя поддержка... очень много для меня значит.

— Я возвращаю долг, — церемонно заявил Лотар. Потом он снова улегся, накрываясь своим краем и, глядя в пространство, спросил: — Почему ты попросился к самолетам? А не... танки или там, самодвижущиеся зенитки обслуживать?

— Всегда летать хотел... происхождение подкачало. — Люк говорил спокойно, эта рана давно не болела.

— Сейчас война, я слышал, берут почти всех, было бы образование достаточно хорошее. Хотя я этих "всех" не видел... может, это и не так реально, как в газетах написано.

— Меня не взяли, — пожал плечами Люк. От движения куртка немного сдвинулась, он вернул ее на место. — Правда, может, дело в другом... отец был против.

— Я тебе сейчас... могу чем-то помочь?

— Нет, нормально все... Ты и так много сделал. Спи. Спокойной ночи.


***

Проснулись они рано, как только рассветный холод начал заползать под кожаную куртку Лотара. Он какое-то время еще крутился, пытаясь согреть то один бок, то другой, но потом сел на сбившемся матрасе, потер глаза. Его возня разбудила и Люка.

— Доброе утро, — пробормотал тот, скривившись. Поднялся, возвращая куртку. И направился вглубь подвала.

С утра здесь было еще более непрезентабельно. Найдя нужную дырку в полу, он быстро разобрался с насущными проблемами, но возвращаться не стал, решив дойти до дальней стенки. Конечно, вряд ли здесь есть какие-то возможности для побега, но хотелось посмотреть самому. Кроме того, возвращаться и ждать непонятно чего, поддерживая бессмысленные разговоры, сейчас казалось невыносимым.

Дальняя сторона подвала отличалась от ближней разве что большим количеством мусора и битого кирпича. Окна так же наполовину завалены, дверей не обнаружилось. Пока Люк осматривался, послышался грохот засова на двери и громкий голос часового:

— Давай, давай! Быстро, все. Где один?

Люк вернулся не торопясь, на последних метрах вообще довольно сильно хромая.
Лотар на него покосился, но ничего не сказал. То ли вспомнил о вчерашнем уговоре, то ли больше был занят своими переживаниями. Выглядели оба его товарища не лучшим образом — под глазами круги, волосы растрепаны, лица серые от пыли и грязи. Сам Люк, должно быть, выглядел так же.

Поле для тренировки находилось в черте лагеря — самолетам забор не помеха, там места для разбега и посадки было достаточно. На поле стоял, задрав к небу тупой нос, "Лютц" и три ривских "Исиды". Лютц выглядел потрепанным, фанерные бока давно требовали окраски, видно было, где на корпус ставили заплаты.

— Он вообще летает? — с сомнением прошептал Лотар.

Люк окинул взглядом окружающих, внешне бессмысленным и безразличным, но тщательно подмечая, кто где находится и есть ли рядом Торн или его коновал.
Куратор проекта и еще несколько человек в штатском стояли в стороне, под навесом, сделанным на случай дождя. Торн сделал знак конвою, и те, толкнув в спину пленных, заставили их подойти ближе.

— Доброе утро, господа офицеры, — доброжелательно улыбаясь, сказал Торн. — Доброе утро, господин Орнел. Готовы к подвигам?

Вайсвальд и Майнс стояли с непроницаемыми лицами и на приветствие не ответили. Только у Майнса в позе читался вызов, Лотар же выглядел просто уставшим.

— Нет. Не готов, — глухо ответил Люк, не заботясь о приветствии. От тычка конвоя, он чуть не упал. — Плохие условия на вашем курорте.

— Будете хорошо работать, будут лучше условия, — пожал плечами Торн. — Решайте, кто летит первый.

— Я, — тут же сказал … Продолжение »