…. Вот же блин. Только места у них не было, поэтому и обжимались, где придется. В подробности обжиманий он не вдавался, а я решил не настаивать. В другой раз.
Я так и знал, что версия Сашки про спортзал наполовину придумана. Не бегали они друг за другом с голыми задницами. Даже не дрочили. Просто целовались, но так, что ничего не слышали и не видели. И даже то, что кругом собрался народ, поняли не сразу. Ну и дела.
- Понятно… - протянул я, - ладно. На сегодня все. Вымой чашки и можешь быть свободен.
Ванька встал, подошел к раковине, включил воду. А я старался взять себя в руки. Мне же его еще провожать, верно? Футболка у меня на выпуск, но все-таки. Не хочу, чтобы он что-то заметил.
Когда он ушел, я сразу направился в душ. Свою реакцию надо было обдумать. Ведь никаких особо порнографических подробностей не было. Что меня так завело? Хотя… может, поэтому и завело? Я специально подумал про Ванькину голую задницу и с удовольствием осознал, что бешеного энтузиазма эти мысли не вызывают. Вот если бы это была Лиза…
В школе Ванька произвел фурор. Я специально пришел пораньше, чтобы насладиться реакцией. Народ аж замер. Он, кстати, сегодня еще оделся нормально. Оказывается, у него и приличные джинсы есть. И в линзах пришел. В общем, немая сцена, «Ревизор». Мне это доставило большое удовольствие. После второго урока вся женская часть класса была твердо уверена, что Ванька завел себе девушку. Ну, естественно, я не стал никому говорить, что это я завел себе Ваньку. Но хотелось.
Но кроме внешних изменений Ванька оставался все тем же ботаном. Особо не с кем не разговаривал, на подначки девчонок реагировал вяло. Только на очередной выпад Таровского вышел из своей обычной комы, сверкнул глазами и поинтересовался:
- Ты, Игорь, сегодня весь день мне проходу не даешь, нравлюсь?
Народ заржал, Таровский что-то ответил, из серии «Ты, урод, на себя давно в зеркало любовался?», но получилось неубедительно. Ванька даже комментировать не стал, просто тонко, со значением, улыбнулся. Оказывается, в его арсенале и такие улыбки есть. Ванечка снова приятно меня удивил. Правда, как только Таровский отвял, он снова уткнулся в учебник и стал прежним ботаном. Даже стрижка не спасла.
Мы по-прежнему не общались, даже письменно. Но сосредоточиться на уроках в этот день было сложно.
В шесть он был у меня. Куртка осталась прежней, а вот и джинсы и рубашка были новые. Те, что он в школу сегодня носил. Но я все равно заставил его переодеться. Ванечка выполнил без единого звука. Я уже раз десять успел поменять свои планы, что буду с ним делать сегодня, потом решил, что по обстоятельствам. Но на данный момент в голове царила абсолютная пустота. Мешало то, что он снова казался расслабленным. Словно пришел сюда исключительно по собственному желанию, а не по моей воле. Даже абонемент в солярий он принял со спартанским спокойствием. Я начал злиться.
- Завтра – суббота. Придешь с утра на весь день. У меня скоро родители приезжают. Квартиру убрать надо.
Даже это его не проняло. Что-то прикинул себе и кивнул, соглашаясь. Хотя, может, я зря напрягаюсь? Ну, смирился Ванечка с тем, что он в моей полной власти, так это же хорошо, верно?
- Сделай мне массаж, - сказал я уже более миролюбиво.
- Спина, плечи? – спросил он.
- Нет, - с удовольствием ответил я. – Стопу сводит.
На мгновение он снова явно насторожился, потом кивнул, соглашаясь. Встал с кресла, подошел ко мне. Я протянул ему ногу, и он сел рядом со мной на колени. Снял мой носок.
Блин, это было прикольно. Серьезно. Я смотрел на его сосредоточенное лицо, чувствовал его пальцы, мягко давящие на косточки стопы, разминающие мышцы. Сам по себе массаж оказался приятным, а еще эта поза. Эта склоненная голова и сосредоточенное выражение лица. Просто отпад.
Минус был только один. У меня снова встало. И с Ванькиного ракурса все было видно. Просто прекрасно.
Он наклонил голову еще сильнее. Теперь я мог любоваться только его макушкой. Чтобы отвлечься, я стал раздумывать, может, в следующий раз попросить Лизу его слегка осветлить? Ему бы пошло…
Отвлечься не получалось. Ванька колдовал над моей стопой, неожиданно превратившуюся в одну большую эрогенную зону, а я пытался справиться с дыханием. Вот же блинский нафиг! Я специально отказался от массажа спины, посчитав его слишком эротичным, и тут такая засада! Впрочем, ему же не привыкать, верно? И вообще, чего я с ним церемонюсь? Он же радоваться должен. Что на него у кого-то встает. Эта мысль резко сбила мне крышку, и я перестал задумываться о том, правильно ли то, что я сейчас сделаю. Напротив, идея резко показалась мне восхитительной.
Я протянул руку и положил ему на макушку, зарывшись пальцами в волосы, потянул к себе. Ванька замер. Напрягся. Повинуясь, чуть приподнял голову. Во взгляде, брошенном на меня, вновь сквозила настороженность. Отлично.
Я потянул сильнее, так чтобы его голова оказалась напротив моего паха. И чуть надавал. Намек был более чем прозрачен.
Ванька закусил губу и помотал головой. Я надавил еще сильнее, но он не сдавался. Твою мать! Я резко дернул его за волосы, заставив просто впечататься лицом в мою ширинку.
Ванька зашипел, но я не отпускал. Он все-таки вывернулся, рискуя оставить клок волос в моих пальцах. Я выпустил его в последний момент. С чувством острого разочарования.
- Нет.
- Почему? Тебе же нравятся парни.
- Я не хочу.
- Посмотри на меня.
Он поднял глаза. Все так же оставаясь на коленях. Я мысленно застонал.
- Здесь важно только то, что хочу я. И ты это сделаешь. Прямо сейчас.
- Если я это сделаю, ты от меня отстанешь?
- Нет.
И снова это выражение в его глазах. Мелькнуло и пропало. Словно не Ваньку толкаю в западню, а сам аккуратно в нее шагаю. Богатое у меня воображение.
Он молчал. Я ждал, шестым чувством понимая, что это сейчас самое верное.
Ванька вздохнул, поменял позу, закусил губу. Посмотрел на меня почти с ненавистью, но мне это даже понравилось. Кстати, почему «почти»?
- Ну?
Он снова вздохнул и все-таки потянулся руками к моей ширинке. Да!!!
Честно говоря, в моей жизни это был первый отсос. Так что я не могу сказать, умело Ванечка действовал или не очень. Мне было так хорошо, ну просто не передать. Честно говоря, даже лучше, чем с Наташкой. Ну да, я не девственник. Была в моей жизни некая Наталья. Тоже из Льгова, кстати. Но с ней как-то было… скомкано… да еще и в презервативе. Ну и не в рот, понятно. А тут так, на живую. Обалдеть.
Его губы сейчас казались такими мягкими, а язык… в общем, кончил я очень быстро. Причем в лучших традициях порно рассказов вцепился в него, не давая отстраниться. Ванечка аж подавился. Но, слава богу, зубов не сцепил. До меня только гораздо позже дошло, как я рисковал. А в тот момент я плавал в каких-то разноцветных вспышках и совершенно ничего не соображал.
Даже то, что Ванька встал и вышел из комнаты, как-то прошло мимо моего сознания. Только щелчок замка привел меня в чувство. Так и есть, он ушел. Ладно. Пусть. Хотя, я ему не разрешал… но, хрен с ним. Произошедшее нужно было обдумать. И Ванька тут явно был лишний. Потом уже, приняв душ и немного придя в себя, я обнаружил, что ушел он в моей футболке – его рубашка так и осталась лежать в моей комнате. Я поднял ее и прижал к лицу, чтобы почувствовать запах…

Этой ночью я весь извелся, мало того, что перед сном снова пришлось посетить душ, так еще потом мне приснился Ванечка. Он снова стоял между моих разведенных колен, вытворяя ртом совершенно невозможные вещи. Он был абсолютно голым, с каким-то крестиком на тонкой цепочке, а не плече его виднелась татушка в виде листка клевера. Нет. Листка конопли. Короче, там все менялось. А потом мы долго целовались, и он говорил, что я лучше Артема, что тот был слабак и предатель. И член у него был меньше… В общем, утром постельное белье пришлось менять.
Я ждал Ваньку, мне кусок в горло не лез, я не знал, что сегодня будет. И не знал, чего сам хочу, но мысль о том, что Ванька сегодня целый день будет в моем распоряжении, здорово грела. Да что там грела - возбуждала. Я понял, что сегодня снова заставлю его отсосать. Ну, не для уборки же я его позвал, в самом-то деле, верно?
Я ходил по дому, не зная, чем заняться, проклиная себя за то, что конкретное время ему не назначил. Черт его знает, когда у него утро.
В одиннадцать он позвонил. Я сразу и не понял, что это он, отразился какой-то неизвестный номер. Откуда, кстати, он взял мой сотовый?
- Глеб?
- Да, привет, - я был рад его слышать и в то же время злился, как черт. Какого хрена он звонит, вместо того, чтобы быть здесь?
- Извини, я сегодня не смогу.
- Что? – в первую секунду я решил, что ослышался. Потом, вспомнив вчерашнее, понял, что перегнул палку. Все. Ванька больше не придет. Надо было аккуратнее. Пальцы у меня заледенели, я никак не мог придумать, что сказать, но оказалось, что Ванька еще не закончил.
- Ко мне родители приехали, я не смогу сегодня уйти из дома. Только завтра, хорошо? Глеб, ты слышишь?
То, что он меня спрашивал, вот это «хорошо?», а так же «Глеб» сказанное как-то… по особенному сказанное, или мне показалось… короче, естественно, это было хорошо. Плохо, конечно, что на сегодня все обламывается, но ведь есть завтра, верно?
- Я слышу.
- Я, правда, не могу, - повторил он.
В голосе его сожаления не было, это понятно. Просьбы особой тоже. Он просто уведомлял меня. Но ведь позвонил. И отчитался. И это радовало.
- Ладно. Тогда до завтра. Придешь в… пол-одиннадцатого, - я решил не повторять своей ошибки, чтобы не ждать у моря погоды еще и завтра.
- Договорились.
Он положил в трубку. А я сцепил зубы, чтобы не шарахнуть сотовым об пол. Весь сегодняшний день идет в задницу. Все должно было быть не так!
Ладно. Зато у меня есть время подумать, что я собственно хочу. Что будет завтра. Ну, минет, понятно, в обязательной программе. А что в произвольной?
Звонили родители, сообщали что соскучились, спрашивали, что привезти. Я, как любящий сын, сказал, чтобы приезжали сами, а привозить ничего не обязательно. На самом деле, я кривил душой только отчасти. Я бы не возражал, задержись они еще на недельку, но только из-за Ваньки. А так, в общем-то, соскучился. И привезут они мне что-нибудь все равно. Хотя у меня и так все было.
Делать было абсолютно нечего. Я со скуки сделал все уроки на неделю вперед, и даже доклад по биологии, хотя он был нужен еще не скоро. Причем, не просто содрал с сети, а, как умный, сделал компиляцию из нескольких, немножко дописал сам, надергал картинок и таблиц. Можно будет распечатать на пленке. Проектор в кабинете биологии есть…
В общем, часов до шести вечера я грыз гранит науки, а потом обнаружил, что весь сгрыз. Совсем. С этим Ванечкой я сам ботаном заделаюсь.
А вот после шести наступили вилы. По телику толком ничего не было. Столько каналов и ничего путного. Когда надоело щелкать пультом, я бросил это занятие и снова полез в сеть. Решил просветиться на интересующую меня тему.
Ролики меня разочаровали. Как-то все… убого. И не вставляет совсем. Даже зрелище минета. Нет, все-таки плохо у меня с бисексуальностью. Потом, правда, нашел один, где парень на Ваньку похожий был. Вот это еще ничего было, особенно когда он сосал крупным планом. Но в целом – сплошное разочарование.
Спать я лег в десять. Просто детский сад какой-то. Но очень хотелось, чтобы поскорее наступило завтра. Снова снилось что-то непонятное. На этот раз я ничего не запомнил, но постель утром снова пришлось менять.

Ванька пришел в пол-одиннадцатого. Как я ему и сказал. Я смотрел на него, как он разувается и снимает куртку, и пытался понять, что я чувствую.
- Как родители?
Он пожал плечами:
- Нормально.
- Пойдем, я хочу кофе.
Сегодня я учил его варить кофе с карамелью. Я показывал, а он внимательно слушал. Вид у него был настолько обыденный, что на секунду мне показалось, что весь эпизод в пятницу мне просто приснился. Никакого минета и не было. Но тут Ванька потянулся, чтобы забрать из моих рук джезву, наши пальцы соприкоснулись, и он вздрогнул. Я заметил, что он прикладывал усилия, чтобы не отдернуть руку, и я намерено не убирал свою. Потом все же отошел, сел на свое обычное место и принялся разглядывать напряженную Ванькину спину. Сегодня он был в моей футболке. Она, все-таки, чертовски ему шла. А эти новые джинсы вполне удачно обтягивали зад и ноги. Не то, чтобы я ценитель мужских задниц, просто отметил, что вид гораздо лучше, чем в тех мешковатых штанах.
Потом мы пили кофе, и я снова добавил коньяк. На этот раз чуть-чуть, ровно столько, сколько надо.
Ванька пил, словно не чувствуя вкуса. Но меня это не удивляло. Он явно ждал, что я буду делать дальше. Я думаю, в то, что я позвал его для уборки, он не особо верил. А зря. Я решил сделать ему сюрприз.
- Пойдем, вот салфетки, вот жидкость для стекол. Люстру будешь мыть.
Он несколько обалдел, я снова поставил его в тупик. Приятно.
Мы пришли в гостиную, я заставил Ванечку скатать ковер, пока я ходил за стремянкой. Его прикид, конечно, не очень подходил для хозяйственных дел, но я не собирался поручать ему ничего особо грязного, так что нормально.
Люстра в зале у нас большая, с множеством стеклянных свечей, расположенных на разных уровнях. В общем-то, протереть ее не мешало бы, хотя, раз в месяц или чаще этим занималась горничная. Так что в целом все было именно так, как надо: люстра не настолько грязная, чтобы Ванька измазался, но и не настолько чистая, чтобы у него появились вопросы.
Я сидел в кресле и наблюдал, как Ванька, вытянувшись во весь рост, сражается со всеми этими рожками, и чувствовал себя рабовладельцем. Его футболка задралась, открывая пупок, и я все смотрел на него, думая о том, что было в пятницу.
Ванька едва справился с половиной люстры, как мне надоело. Я подошел к нему и положил ладонь на обнаженный живот. Он замер. Так и стоял, вытянувшись, с задранными вверх руками. А я чувствовал под пальцами теплую кожу и какую-то жилку, бившуюся неровно. Я мягко провел чуть выше. Ванька шумно выдохнул, все так же не двигаясь и не опуская рук.
Я продолжал изучение его тела, слегка забравшись под футболку. Он снова дернулся, жилка запульсировала сильнее. Это было так… забавно. Он снова выдохнул, втянул живот, словно пытаясь отстраниться.
- Спускайся, - приказал я.
Он сделал несколько шагов вниз по ступенькам и оказался на одном уровне со мной. Руку я так и не убрал. Теперь мы стояли почти вплотную. Ванечка не смотрел мне в глаза, его взгляд был направлен куда-то за мое плечо. Я сжал пальцы, намеренно царапнув его ногтями, и он, вздрогнув, все-таки посмотрел на меня. Я на мгновение утонул в этой прозрачной зелени, а когда вынырнул, оказалось, что мы стоим совсем близко, так, что моя рука зажата между нашими телами. Кто из нас придвинулся, я не отследил.
Я смотрел на Ванечку, на эти длинные ресницы, как у девушки, на каплю пота, ползущую по виску. Не отстраняясь, я поднял вторую руку и обвел его губы. Сегодня они были мягкими, не обветренными.
- Глеб, - дрогнули эти губы.
- Что? – спросил я. Голос звучал хрипло.
- Чего ты хочешь?
Он второй раз задавал этот вопрос, и я второй раз не знал, что ответить.
Я отстранился и вернулся к креслу.

- Для начала – массаж.
Ванька вздохнул и оправил футболку. Глянул на тряпку в своей руке.
- А люстра?
- Забей. Иди сюда.
Он подошел, встал рядом.
- Снова ногу сводит?
Мне тут же стало сводить нечто другое. Но начать, наверное, нужно было с ноги.
- Да.
Он молча опустился на колени. И снова эти легкие, но уверенные движения. И Ванькина склоненная голова у моих колен.
Долго я не выдержал. На этот раз Ванька почти не сопротивлялся. Ну, поупирался немного, молча, но потом, все-таки сделал, что я хотел. И это снова было волшебно. Наверное, даже лучше, чем в прошлый раз. По крайней мере, чуть дольше. Эти губы, скользящие вдоль, вперед и назад… Смотреть, как мой член то наполовину скрывается, то почти полностью появляется из его рта, было невыносимо сладко. Мне только не хватало его взгляда, этих зеленых глазищ… Если бы он еще и смотрел на меня при этом… но требовать я не стал. Я хотел опять не дать ему отстраниться, но Ванька вырвался, хотя и не совсем. Моя сперма запачкала его лицо и шею.
Я смотрел на эти белесые потеки и чувствовал, что он принадлежит мне весь. Они - словно моя печать на нем. Он резко встал и вышел. Я вскинулся, прямо так, как был, с расстегнутой ширинкой, чтобы не дать ему уйти, но оказалось, что он направился в ванную.
Я застегнул джинсы и пошел за ним. Он стоял, наклонившись над раковиной, и умывался. Я подошел и запустил ему руки под футболку. Сразу обе. Он поднял голову, чтобы встретиться взглядом с моим отражением. Лицо его было мокрым.
- Еще не все?
- Воскресенье только началось.
- Понятно.
Он выпрямился, позволяя мне делать, все, что захочется. Я медленно скользил ладонями по его груди, заставляя Ваньку прикусить губу. Потом попытался снова отыскать ту жилку, на животе. Обнаружил, что, оказывается, оставил ему царапину.
Он стоял и смотрел на меня. А я все не мог остановиться, как и не мог понять, что делать дальше. Мне хотелось его возбудить. Не для того, чтобы потом дать разрядку, вовсе нет. Мне хотелось посмотреть, как он попытается это скрыть, как ему придется с этим справляться. Поэтому я никуда не торопился. Мои пальцы нашли его сосок, погладили. Потом еще раз, пока не почувствовал под пальцами тугую горошину. Я снова прошелся ладонями по Ванькиной груди, потом, через бока перешел на спину.
Он стоял, вцепившись руками в раковину, и все так же смотрел на меня. Через зеркало. Честно говоря, этот его взгляд меня снова завел. А вот имели ли успех мои действия, я не знал. Видно не было, а рукой проверять я не стал. Так что я просто продолжал то, что делал. Нежная теплая кожа под пальцами… гладкие мышцы плеч… слегка выпирающие позвонки… Я проследил пальцами от шеи до самого пояса джинсов. Ванька вздрогнул.
Я снова перешел на его живот, потом вытащил одну руку из-под футболки и положил ее на его затылок. Подцепив волосы, потянул на себя. Он как-то очень покорно подался назад.
Дышал он бесшумно, но очень коротко. Мышцы его живота поджались, и моя рука по инерции скользнула ниже, прямо под пояс штанов. Я почувствовал пальцами ткань трусов, но это меня не смутило, наоборот, я поддел резинку и коснулся кожи под нею. Ванька был мой, и я мог делать с ним все, что мне вздумается. И мне нет дела до того, нравится ли ему это. Сейчас я не ласкал его, нет, я утверждал на него свое право, право касаться его, где и как мне вздумается. Он напрягся. Я чувствовал, как закаменела его спина, и нарочно продвинул пальцы еще немного ниже.
Теперь, когда Ванечка прижимался ко мне, я мог видеть в зеркало, что мои усилия привели к желаемому эффекту. Правда, и он мог чувствовать, что я тоже снова на взводе. Я притянул его к себе еще ближе, вытащил руку, которая успела забраться достаточно далеко, и дернул молнию на его ширинке. По телу Ванечка прошла дрожь. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но смолчал и только снова прикусил губу. Я не удивлюсь, если на этом месте, когда мы закончим, будет синяк.
Но, если Ванечка ожидал, что я займусь его членом, то зря. Дрочить ему я не собирался. В конце концов, я не педик, верно? Я нашел его руку и положил ее на его ширинку, слегка надавив сверху. Ванечка распахнул глаза, а я кивнул его отражению. Он помотал головой, но как-то… нерешительно, что ли… Чтобы придать ему уверенности, я укусил его за ухо. Весьма чувствительно. И прошептал:
- Давай. И смотри на меня. Давай! Ну же!
И покрепче прижал его руку своей.
Он покорился.
Сначала он просто гладил себя сквозь трусы, но я заставил его их слегка приспустить, высвобождая объект приложения усилий. Не знаю, давила ли ему резинка, мне было все равно. Член у Ванечки был аккуратный, не громадный, но и не сказать, что маленький, а паховые волосы оказались на тон светлее, чем на голове. Странно, мне казалось, что волосы там всегда темнее. Хотя, я не специалист.
Я смотрел на то, как его рука уверенно движется в известном ритме, и чувствовал, что мои собственные джинсы становятся все теснее. Но это, все-таки, могло подождать, мне интереснее было смотреть на Ванечку, на то, как меняется его лицо, как выступает пот над верхней губой, слушать его хриплое дыхание. Я прижал его к себе еще сильнее, но теперь он не сопротивлялся, наоборот, откинул голову мне на плечо и прикрыл глаза
- Смотри на меня, - прошептал я, и он покорно сделал то, что я требовал.
Он стоял, тесно прижавшись ко мне, и дрочил, глядя мне в глаза. От его покорности у меня сносило крышу. Я понял, что срочно нуждаюсь еще в одном минете. Но прерывать Ваньку я не собирался, подожду, а то в таком состоянии он еще чего-нибудь откусит.
Он дышал все чаще, движения руки стали резкими и прерывистыми. Ванька почти поплыл. Я вспомнил о своей собственной руке, так и лежавшей на его животе, и, потянувшись, снова нашел сосок. Как только я до него дотронулся, Ванька со свистом выпустил воздух сквозь сжатые губы и кончил. Фигня в том, что я от этого зрелища кончил тоже.
Он обмяк у меня в руках, а я, не меньше его нуждаясь в опоре, опустился на край ванны, благо бортик был широкий. Некоторое время мы оба молчали, переваривая произошедшее, потом я отпихнул его от себя и сказал:
- Прими душ.
И вышел из ванной.
Мне нужно было сменить белье и найти влажные салфетки, у нас где-то были. Демонстрировать Ванечке, что я только что позорно кончил прямо в штаны, мне очень не хотелось.
Я успел навести порядок, более того, я успел и крышу слегка прибить на место, а Ваньки все не было. Подождав еще не много, я решил проверить, не утонул ли он там, и обнаружил его сидящим в ванне, наполненной пеной. То, что он не закрылся на щеколду, было приятно, словно тем самым он признавал, что я вправе заходить к нему в любой момент. Но то, что Ванечка никуда не торопился, мне слегка разозлило.
Я сел на край ванны и посмотрел на него. Он в свою очередь молча разглядывал меня. Так мы и сидели некоторое время. А потом он снова задал этот дурацкий вопрос:
- Глеб, чего ты хочешь?
Я молча плеснул ему водой в лицо, чтобы он замолчал. Он смешно помотал головой, а потом скривился. Похоже, пена попала на линзу. Он взвыл и вскочил, чтобы промыть глаз водой из крана. Я смотрел на него, голого, в ошметках пены, скрючившегося возле раковины, с тихими, но вполне изощренными ругательствами промывающего глаза, и пытался понять, что чувствую. Честно говоря, было смешно. И не чувствовал я ровным счетом ничего. Мне даже было странно, что за сегодняшний день я успел кончить два раза. При непосредственном Ванькином участии. Сейчас это казалось диким.
Я повернулся и вышел, напоследок сняв с крючка свой халат и кинув на стул возле ванны.
Ванька не показывался еще долго. Потом, когда он, наконец, появился, на нем снова были джинсы и футболка. Халат он проигнорировал. Но в данный момент мне было все равно.
- Есть хочешь? – спросил я равнодушно.
У меня еще оставались мамины котлеты, их нужно было только поджарить. Ну и картошку можно было поджарить тоже, я умел. Меня в свое время отец научил. Он всегда говорил, что настоящий мужчина не может быть беспомощным, даже в отсутствии женщины. Ну, то есть у любого мужика должно быть в загашнике три блюда: просто пожрать, коронное и торт. И тогда любая женщина – твоя. По семейной легенде именно тортом он когда-то покорил мою маму. Но, как там было на самом деле, я не в курсе. Ну, в любом случае, при очень острой необходимости я мог приготовить себе пожрать, не ограничиваясь яичницей или быстрорастворимой китайской херней. Чем весьма гордился.
Короче, я его спросил, а он так на меня зыркнул и кивнул. Я тут же всучил ему ножик для чистки картошки. В конце концов, тут ему не столовая. Но он, похоже, не возражал.
Мы молча занимались каждый своим делом. Не знаю, о чем думал он, но я решил, что после обеда отправлю его восвояси.
Ванька несколько раз отрывался от картошки, чтобы посмотреть на меня, но, как только я поворачивал в его сторону голову, он сразу же отводил глаза. Я уже жалел, что не избавился от него сразу, на душе было пусто и муторно.

- Ты – дурак, Глеб, - вдруг сказал Ванечка, откладывая недочищенный клубень. – Сам не знаешь, чего хочешь.
Он встал, явно намереваясь уйти, и отчего-то меня это просто взбесило.
Я успел поймать его в коридоре, притиснуть к стене, для надежности уперевшись руками в плечи.
- Куда собрался?
- Домой.
- Я тебя пока не отпускал.
- Я не нуждаюсь в твоих разрешениях.
- Что?
Мне хотелось… да не знаю, чего мне хотелось. Равнодушие лопнуло как мыльный пузырь, меня просто трясло от злости. А он смотрел на меня своими зелеными глазищами и был совершенно спокоен. Хуже, этот придурок улыбался.
Мне захотелось стереть эту наглую улыбочку, и я, не соображая, что делаю, впился в его губы. В этот момент меня совершенно не волновало, чем именно занимался его рот не так давно. Хотя, в любое другое время эти мысли бы вызвали рвотный рефлекс. Ну и то, что я вдруг целуюсь с парнем, мне сейчас тоже было для лампочки. Потому, что поцелуем тут и не пахло. Я мстил Ваньке за то бешенство, что он во мне вызывал, и за ту легкость, с которой у меня от него рвало крышу.
Ему явно было больно. Мне, кстати, тоже не слишком приятно, но это было правильно. Когда я, наконец, отстранился, он смотрел без улыбки. И этот взгляд мне очень не понравился. Там не было ни страха, ни зависимости. Даже боли не было. А было нечто, от чего по спине моей пробежал легкий холодок. Почти приятный.
- У тебя котлеты сгорят.
- Хрен с ними.
- Жалко.
Я, наконец, отпустил его. Он потер плечо и скривился. Возможно, там останутся следы моих пальцев. Кожа у Ваньки нежная, я уже это понял. Шестым чувством я знал, что никуда он сейчас не уйдет, поэтому бросил его и вернулся на кухню. Котлеты, действительно, нужно было спасать.
- А целоваться ты не умеешь, - сказал он мне вслед. Задумчиво так сказал. Урод.
Через некоторое время он снова составил мне компанию. Закончил с последней картошкой, убрал очистки. Губа у него распухла, что придавало Ванечке совершенно блядский вид. Сейчас я даже скучал по тому неприметному облезлому очкарику, каким он был совсем недавно. Но тот, похоже, исчез без следа.
Мы в четыре руки нарезали картошку, я нашел вторую сковороду. Ванька сказал, что пожарит сам, а я ничего не имел против. Мы снова молчали, но теперь это молчание было уютным. Ну, не знаю, как объяснить. Просто… спокойно было. И правильно.
Ванька неспешно колдовал над картошкой, чувствовалось, что он знает, что делает. Я решил заварить чай.
Наконец, и котлеты, и картошка были готовы. Я включил телевизор, нашел канал MTV. Но, ни Ванечку, ни меня, происходящее на экране не волновало. Мы не спеша ели, поглядывая друг на друга.
Обед получился на удивление вкусным. А к чаю нашлись шоколадные конфеты. Из частной кондитерской, еще во Франции покупали. Оказалось, Ванечка очень любит шоколад.
Мы переместились в гостиную, прихватив с собой коробку и чашки. Сели играть в шахматы. В этот раз за победу мне пришлось пободаться. Как я и думал, играл Ванечка очень неплохо, и как-то по-змеиному, выворачиваясь из моих ловушек, одновременно создавая свои, я аж вспотел, пока додавил его позиционно. В конце он сделал небольшую ошибку, за которую я смог ухватиться и укрепить преимущество, а так кончилось бы ничьей. В лучшем случае.
Мы почти не разговаривали. В основном по делу: «шах» там, или «вилка». Но у меня было полное ощущение, что на самом деле мы ведем диалог.
Потом он спросил, когда приезжают мои родители, я ответил, что во вторник. Он кивнул. Я тут же добавил, что это ничего не меняет. Поскольку, во-первых, днем их все равно не бывает, а во-вторых, мы можем ограничиться моей комнатой. Ну и вообще, у отца командировки часто, а мать всегда ездит вместе с ним. Как я понимаю, во избежание самовозгорания.
Ванька как то задумчиво посмотрел на меня. Я почему-то решил, что сейчас он задаст свой коронный вопрос, и заранее разозлился. Но он промолчал.
Произошедшее между нами с утра сейчас казалось таким далеким, словно все было месяц назад или два. Только распухшая Ванькина губа не давала мне до конца убедить себя в этом. Он периодически проверял ее языком и морщился. Не напоказ, а так, почти на автомате.
И тут я понял, что я его трахну. Нет, не сегодня, и, скорее всего, даже не на этой неделе. Но когда-нибудь – обязательно. Подгадаю под очередной отъезд родителей и трахну. Не потому даже, что мне этого хочется. А просто трахну, и все. Я просто хочу, чтобы он был моим. Полностью, без каких либо оговорок. Совсем моим. До самого донышка.
А в этот день ничего такого больше не было. Ванька помыл посуду, причем сам вызвался, я ему не приказывал. Потом мы смотрели кино. А потом он ушел, хотя было только пять часов вечера. Мне почему-то показалось, что на сегодня достаточно, а он, понятно, не возражал. Хотя, перед уходом снова посмотрел на меня странно, закусив многострадальную губу.
В эту ночь он снова мне снился, я даже почти привык. И опять все кончилось тем, что я кончил. В этот раз Ванька снова мастурбировал перед зеркалом, а потом вдруг оказалось, что он уже на коленях, голый, и сосет. Причем, смотрит на меня, как мне того и хотелось. Тут бы любой на моем месте кончил, верно?

В школу я шел с нетерпением, очень хотелось увидеть Ваньку. А тот вел себя, как ни в чем не бывало. Ажиотаж по поводу его волшебного преображения еще не улегся, и мне было приятно это наблюдать, а вот Ванечку, похоже, раздражало.
А еще он первый раз на моей памяти пришел с несделанными уроками, и еле-еле вымучил тройку на географии. У меня был большой соблазн подсказать, я-то его стараниями, знал все прекрасно, но, все-таки, не стал
А вечером, когда он пришел, как обычно, в шесть, я выложил перед ним маленькую коробочку. Когда он открыл ее, то обнаружил крохотную капельку сережки, мерцавшую зеленым. Он вопросительно посмотрел на меня.
- Мы проколем тебе ухо. Правое.
Ванькины глаза округлились.
- Глеб, ты спятил?
- Нет.
- Глеб, я не буду прокалывать уши, тем более правое. Может, мне еще табличку на лоб повесим?
- Ее видно не будет. Сережка маленькая. А стрижка такая, что все закроет.
Ванька набрал воздуху, чтобы что-то сказать, но замер. Его глаза сузились.
- Ты еще тогда все придумал, да? Когда объяснял, как меня постричь?
Я не стал отрицать.
- Глеб… послушай, - Ванька явно пытался взять себя в руки и говорить спокойно, - проколоть правое ухо, это ведь то же самое, что просто встать посреди класса и заявить: «Я- гей!». Ты это понимаешь?
В общем-то, он, конечно же, был прав. Но именно поэтому мне и хотелось, чтобы он это сделал. Если быть до конца честным, сережка в ухе, конечно же, означала возможные неприятности. Ванечке придется быть втройне осторожным, это факт. А значит, если он все же подчинится мне, то подтвердит, что полностью в моей воле. Мой. И сделает все, что я от него захочу, верно?
- Ты преувеличиваешь. Она совсем маленькая. Никто не заметит. А тебе пойдет. Камень в цвет твоих глаз, видишь?
Я полдня сегодня провел в поисках, пока нашел именно то, что хотелось – очень маленький гвоздик, почти искорка. Искусственный изумруд и медицинский сплав.
- Глеб…
- Вань, - я впервые назвал его по имени, - просто сделай это. Для меня.
Он дернулся на это «Вань», сверкнул глазами. Мне казалось, что он готов меня придушить. Столько эмоций от обычно спокойного Ванечки. Мне нравилось. Я решил додавить. Но не успел.
- Ладно, - вдруг сказал он, с таким видом, словно все для себя решил. Но я не смог насладиться победой, поскольку, он тут же добавил:
- Но, согласись, это нарушает наш договор, выставляя… интимную часть моей жизни на всеобщее обозрение.
Моя формулировка, я помню.
Мне нужно было подумать, что ответить, поскольку, в целом, он был прав, но оказалось, что он еще не закончил.
- Но я все же сделаю это, раз ты так хочешь… если ты тоже сделаешь пирсинг.
- Но я – не гей.
Мое утверждение было встречено кривой ухмылкой, но он кивнул:
- Да, конечно. Поэтому ты проколешь сосок. Вот здесь.
Он стремительно поднялся и показал где. Сквозь тонкую ткань футболки я чувствовал тепло его пальцев.
Я молчал. И он. Так и стоял, не двигаясь и не убирая руки.
Не знаю, сколько мы так простояли. Потом я с удивлением услышал свой голос:
- Согласен.
На его губах появилась уже знакомая мне нахальная улыбка, которую я уже знал, как стирать.
Но в этот раз за спиной Ванечки стены не было. Он сделал шаг назад, я, соответственно, за ним. И еще раз. В итоге, он наткнулся на диван и упал, увлекая меня за собой.
В какой момент поцелуй изменился, я совершенно не отследил. Просто все поменялось. Мы только что ожесточенно целовались, вымещая таким способом все, что так сложно выразить словами. И вдруг появилась нежность. Я как-то внезапно забыл, что подо мной парень. Про девчонку я, правда, тоже не думал. Все мои мысли и ощущения сосредоточились на этих губах и языке, умеющим… такое. Его язык прикосновениями рождал маленькие искорки, волнами расходившиеся по моему телу, только для того, чтобы снова собраться гораздо ниже. И снова, и снова, и снова…
Все мои предыдущие поцелуи с кем-либо, оказывается, просто не считались. Мне только казалось, что они были. А был – только Ванька, вернее, и Ваньки-то не было. Одни его губы. И… нежность.
Не знаю, сколько прошло времени. Но в какой-то момент я нашел в себе силы оторваться и сполз с него, пытаясь собрать мозги в кучу. Но он мне не дал. Заявив, что покажет мне, где нужно вставить колечко, чтобы я не забыл, этот гад задрал на мне футболку и впился губами в сосок. Но это как… Продолжение »